Сибирские огни, 1986, № 4

Утром Анна проводила его на аэродром такая же ясная и свежая, как при встрече. — Дай хотя бы адрес,—сказал он.—Деревня Исток? А дальше?! — Не надо дальше,— спокойно и горестно ответила Анна.— Не будет дальше. Никогда. Может, мы с тобой тоже поэтому за день дого­ ворились. А? — Но что же дальше? — снова и как не у нее, у Анны, а у себя спрашивал Печатников. — Дальше — дорожки разбежались. Твоя — широкая, моя — уз­ кая. Но мы же не свернем с них?! Зачем адрес? Адрес — это дети, это жена твоя, это моя родова, однако. Печатников так отчетливо увидел лицо Анны, как будто она сидела в соседнем кресле, или как будто Анна-стюардесса разносила по прохо­ ду напитки. Потом в глазной темноте заплясало перед ним лицо Лизы, усталое и отчего-то искаженное болью. «Боже! — раскаяние навалилось на Печатникова.— Лиза страдает, мучается... Я же никогда не врал ей. А если она спросит? Если поймет? Что тогда? Отшучиваться, отбалаГуриваться? Не сумею, не смогу, что- нибудь перепутаю, и все станет очевидным, жалким и противным. Ложь создает зависимость, она разрушает гордость, достоинство. Я не совре­ менный хлюст, которому закрутить роман с женщиной так же легко, кцд купить и выпить бутылку пепси. Не выучился, отстал...» Тревога овладела сердцем Печатникова. Но странно, что она ни в коей мере не затушевывала радости от встречи с Анной. Все это ка­ ким-то непонятным образом уживалось в нем, и он понимал, что когда бы ему Анна ни встретилась — все вошло бы в колею тех же обстоя­ тельств и поступков. Надо, решил он, как-то сделать так, чтобы Лиза никогда не узнала об Анне и чтобы Анна не ушла из моей жизни. Но как сделать так, как он хотел, Печатников не знал. Как не знал и то, что за него всё решит сама жизнь. И очень скоро. — ...наш самолет,—услышал он как из тумана, —совершит посад­ ку в аэропорту Рим. «Уж не в Италию ли мы залетели по ошибке?» — тревожно поду­ мал Печатников. Нет! Аэропорт так и назывался — Рим. Это было не­ подалеку от Дахау — места приметного... Прежде’он добирался в Мюн­ хен из Франкфурта. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Артемий Николаевич Связкин, стоя на крыльце заводоуправления, никак не мог решиться, куда ему идти. По времени бы домой — жена ждала и, конечно, волновалась. Но жену меньше всего ему сейчас хоте­ лось видеть,— ей бы пришлось подробно, с повторами, все объяснять. Но в том смятенном состоянии, в каком он находился, Артемий Нико­ лаевич едва ли сумел бы рассказать толково,- с нужными жене деталя­ ми о разбирательстве в завкоме. Зубореза охватила несвойственная ему робость. Его душа, ошеломленная несправедливым решением, томи­ лась. Он стоял и смотрел на заводскую площадь, как приезжий, впер­ вые увидевший, какой бедлам на ней творится. Трамваи, автобусы и троллейбусы, бесконечные вереницы КамАЗов, Зилов и других грузо­ виков с высоченными, горделиво вознесенными кабинами, юркие «за­ порожцы», «москвичи», «рафики» и другие машины двигались по пло­ щади в восьми направлениях, обдавая бензином, ревом, вонью и душным ветром людей, с трудом проникающих на трамвайную оста­ новку, расположенную неведомо почему в самом центре сумасшедшей этой площади. Здания трех заводоуправлений, школы, техникума, ГПТУ, бани и старых, заброшенных проходных с нелепыми арочками — под ними торговали пепси-колой — формировали площадь, гудящую с раннего утра и до глубокой ночи, до той поры, пока запах бензина не переби- 67 3 *