Сибирские огни, 1986, № 4

— Но вам же было сказано, что вал-шестерни срочно нужны для сборки,— едва сдерживая ярость, напомнил Кулешов.— Из-за них простаивали другие рабочие. Такие, как присутствующий здесь Герой Социалистического Труда Илья Ионович Ордынов. — Но я не знал,— начал с коварной растерянностью оправдывать­ ся Связкин,— что надо постараться для героя. Если бы знал... Я-то думал, Что для таких же простых рабочих, как я... — Бросьте балдеть! — прервал, как приказал, Кулешов.— Вы при­ шли на следующий день на работу и что заявили? Перестраиваться не буду, за вал-шестерни примусь завтра. Но вам говорили — я говорил уже, а не мастер, что надо сегодня. Потом вы выточили деталь по прось­ бе Петра Николаевича Печатникова. Вы как собираетесь работать: по просьбам или по приказам? Вы не выполнили распоряжение начальника цеха, и я вас отстранил от работы. Законно. Почитайте статью 127 КЗОТа. Это был явный^ «прокол» Кулешова. Не следовало ему, сразу же отметил Ордынов, ссылаться на КЗОТ. «Молодой, не знает еще людей в цехе. Но и Тимка, зверюга, хорош. Сейчас он задаст нам перцу по КЗОТу». — Спасибо, товарищ Кулешов,— заверил Связкин.— Прочту обязательно. Но вскоре после 127-й статьи идет статья 129. В ней все подробненько сказано об обязанностях администратора. Так вот по этой статье вы меня, простого зубореза, не Героя Социалистического Труда, должны заранее обеспечить работой, так же, как и героя. Давайте так: я перечитываю статью 127, а вы 129-ю. — Я не могу,— нервы у Артемия Николаевича начали сдавать, он устал и незаметно для себя от рассудительной въедливости в объяснении перешел, как и Кулешов, на едва сдерживаемый крик,— чтобы ко мне относились, как к бесчувственной болванке. Не пробки из бутылок вы­ биваю, а с высокой точностью обрабатываю огромные детали. Я делом занимаюсь и по просьбам, и по приказам. Главное, что делом. — Другие тоже,— разъясняя, просветил начальник ОТИЗа,— занимаются на заводе делом. И обработку ведут по такому же классу точности. Порой и выше. Но они перестраиваются, если этого требуют интересы производства и выполняют распоряжения мастеров, началь­ ников цехов. Иначе будет анархия. — Анархия и сейчас есть, когда перестраиваются. — Подождите, Связкин,— мягко остановил начальник ОТИЗа.-р Подождите. Вы уже, по-моему, наговорились. Правильно, у нас прорех много. Особенно в планировании работы. Но у нас еше больше бед из-за нарушений трудовой и технологической дисциплины. Вы не находите, Артемий Николаевич? — Я уже наговорился. — Вот и хорошо, вот. мы и пришли к пониманию. Вы нарушили дисциплину, а ваш сменщик, ваш Паша Соломиенко, как нам известно, выполнил приказ начальника цеха и перестроился. — У него характер слабый,—івыцедил Связкин. — У него совести побольше,— вставил Кулешов, и это был второй «прокол» начальника цеха. — Совести?! — задохнулся Связкин. Его давно так сильно не оби­ жали.—Совести?! — еще раз вопросил он страдальчески.-*- Вы огляни­ тесь, дорогой товариш Кулешов, наш двадцатый начальник цеха. Вы всмотритесь, у кого совести больше: у Связкина или у тех, кто пере­ страивается? Вы бы поинтересовались, почему вы у нас двадцатый? Я вам скажу: человек десять сами ушли, не выдержали, человек пять выгнали за пьянку и развал работы, один, как я уже уточнял, помер, а остальные путали свой карман с государственным. Совесть! Связкин может умирать спокойно. Он с совестью, как солдат е погонами,— она всегда при нем. У него с совестью хорошие отношения. Все это зуборез выпалил с такой искренностью и болью, что теперь никто из членов конфликтной комиссии его не перебивал. 57