Сибирские огни, 1986, № 4

хий, вежливый, но какой-то пришибленный. Работал раньше в голов­ ном институте и, говорят, был толковым конструктором. Не знаю, поче­ му ушел. Может, ради вывески... Никаких особых семейных обстоя­ тельств у него не было. Недавно только женился, под старость. — Все-то вы знаете, Нина Ивановна,—сдержанно улыбнулся Пе­ чатников. — Как же!—живо откликнулась машинистка,—На любого могу характеристику написать —и положительную, и отрицательную. Как глянется. — Вам бы в управлении по кадрам работать... — Не берут. Говорят, что здесь нужна. Да и опасаются, навер­ но,—резкая и за должность не держусь. Я бы выгнала многих, а вот таких, как вас, Петр Николаевич, взяла бы. — Что вы?!—ужаснулся Печатников,—Мы не пойдем. Нас, сиби­ ряков, в Москве биомасса угнетает. Мы чахнем без простора. — Ой ли?! — Чахнем, чахнем,—заверил Печатников.—С медведем за лапу не здороваемся — оттеснили его в пригородную зону, а вот с белками зав­ тракаем за одним столом. — Да будет вам,—расхохоталась машинистка,— Какие медведи, какие белки в наше время?! Вы же метро строите... Скоро и у вас будут одни собаки и кошки. Печатников еще минуты три поболтал с машинисткой и, узнав у нее номер кабинета, где работал Воскобойников, поднялся на нужный ему этаж министерства. Он нашел кабинет, но входить в него не спешил. Ему не верилось, что он увидит Ваську, когда откроет дверь. По его давно сформировавшимся представлениям Воскобойников не должен был вписываться в чинные, заглушающие звуки коридоры, в массивные столы и кресла, пульты, диктофоны, в эти то властные, то благостные, то довольные рокочущие голоса, во всю эту атмосферу влиятельности, значимости и строгой подчиненности, зависимости, в которой почти ка­ ждое слово имеет столько смыслов и оттенков, что до дна их улавлива­ ют одни работники министерства, вышколенные службой. «Как он может здесь работать? — недоумевал Печатников,— В нем индивидуальность заложена генетикой, отцом и матерью. У него же на все был свой взгляд —особенность, совершенно недопустимая для ми­ нистерства. Он же был бунтарем в проектах, в спорах, в дружбе... Что случилось с ним? Кто его смял в стольном граде? Женился на какой-то злой серой мышке, Глафиру —он же любит ее, я знаю!—загнал в при­ живалки, ушел из института... Странно все. А главное — справка. Она написана не Васькой, нет, а холодной рукой безразличного ко всему чиновника». «Да не может быть! —упорствовал Печатников,— Не Воскобойни­ ков сочинял справку —он только курировал. Я ему о всех наших стан­ ках рассказывал. Да что рассказывал? Он сам мне помогал...» «Впрочем,— охладил себя Печатников,— когда он помогал-то? Лет десять назад. А то и больше... За это время черт знает что могло прои­ зойти. Он помог нам, когда мы маялись со станком для обработки цилиндров низкого давления паровых турбин». «До нас цилиндры,—с удовольствием вспомнил Печатников,—об­ рабатывали на карусельных станках. На станках, у которых диаметр планшайбы девятнадцать метров. Этим станкам, как кораблям, имена надо давать. М-да...» Печатников медленно раскручивал прошедшие годы. Он вспомнил, что на карусельных станках эти глыбины, эти цилиндры ставили, как колонны,— по вертикали. А в турбинах у них поза другая — гори­ зонталь. После расточки на карусельном станке цилиндр надо раз­ ворачивать, а он сварной, дырок в нем уже наверчено вдосталь. Начнут крутить — что-нибудь собьют, погнут. Снова смены две выставляй и лови микроны. Морока... • , 39