Сибирские огни, 1986, № 4

без сожаления передал его жене Василия, затем легко поднял чемодан и портфель и вышел. У ворот машины не было. Он решил прогуляться, не сомневаясь, что теперь Эдик, если приедет, будет обязательно его ждать. Он свернул на такую же, как и Подсосенский переулок, десятилетиями обжитую московскую улицу, и тут каким-то боковым зрением, уже почти пройдя мимо широкого — до земли — старинного окна, заметил Ваську. Он стоял за столиком с тяжелой круглой гранитной столешницей и ел сосиски. На пластмассовой тарелке перед Васькой лежала горка сосисок. Он жадно ел их одну за другой, часто тыкая сосиски в горчицу. Еду он запивал пивом и оживлял разговором с тремя небрежно одетыми мужиками. Печатников с любовью смотрел на Ваську, вспоминая не абзацы, а целые страницы своей жизни, так тесно переплетенные с этим челове­ ком, стоящим за окном тривиальной закусочной. Васька, увлеченный разговором, не смотрел в окно и не обращал внимания на странного, видимо, приезжего человека, торчащего перед закусочной с чемоданом и портфелем в руках. Петр Николаевич заметил, что залысины еще больше углубились в Васькину шевелюру, а в жестикуляции он стал суетливее. Печатников постоял минуты три перед окном, а затем отошел, так и не замеченный Василием, утоляющим скрытно от жены и на свой вкус голод. — Грюстно-о! — громко сказал Печатников, привыкший, что в московской толпе ты всегда сам по себе, и на тебя вряд ли обратят внимание. «Ладно. Позвоню ему потом». В Подсосенском он еще издалека заметил машину. — Прошу, шеф,— сказал Эдик и открыл дверь. — Давно ждешь? — Только подъехал, Петр Николаевич. Устроившись в гостинице, Печатников сразу же засел за ворох документов, оттиражированных на «Ксероксе». К суду в далеком Мюнхене надо было тщательно подготовиться — он это хорошо знал. ГЛАВА ПЯТАЯ Леньке Кормушину предоставили отпуск без содержания на пять дней. Один день он отработал на даче у директора завода Утенина: менял проводку, вставлял плафоны, подключал электрокамин... А четыре дня предполагалось провести на охоте. Утенин всегда с началом охотничьего сезона брал неделю в счет отпуска. План планом, но охоту он пропустить не мог. Тем боЛее что станок ему удалось все-таки выпихнуть, хотя доделывать его еще придется. На огромной даче,' окруженной соснами и кедрами, был строгий порядок. Ничто не нарушало тишины, и Ленька старался колотить молотком потише, потому что стук здесь звучал, как гром. Строгий порядок на даче поддерживала жена директора — здоро­ венная крашеная дылда с постно-елейным выражением на лице. «Вот это ОТК, — посмеивался Ленька — Почище Калганова. Даже сам хозяин при ней смирный: сидит у себя в комнате, и не слышно его, и не видно. Зато дылда от меня не отходит. Боится, наверное, что тяпну что-нибудь. Еще не знает, что мы с Удавом на охоту поедем». А было так. Леньку попросил поработать на даче у директора начальник цеха. Кормушин попусту приперся в субботу. На даче никого не было. Директор, оказывается, укатил в командировку. Едва Утенин появился на сборке после приезда, Кормушин подошел к нему и сказал: — Меня просили к вам приехать... , — На дачу? — сразу же догадался директор. — Да. 25