Сибирские огни, 1986, № 4

Петр Николаевич всегда испытывал волнение, подъезжая к этому старому московскому дому. Ему не было нужды давать предупреждаю­ щую телеграмму. Еще с юности, искренне и без церемоний, было заведено: он здесь свой. Если Печатников задерживался в Москве, то переселялся в гостиницу. Но это потом. Первые дни он обязательно проводил в Подсосенском. У него был свой ключ от квартиры, свіоя комната, свой диванчик, свой письменный стол, даже своя старая немецкая бритва. Приезжая, он каждый раз поражался неизменности того, что видел. Никто ничего не переставил без него, не убрал и не принес. Чисто, привычно и заботливо. Печатников не удивился бы, если бы узнал, что Воскобойниковы жили здесь еще до революции: уж очень они давно и хорошо вписыва­ лись в переулок, в дом, в квартиру. Приветливые, любящие вспомнить, поговорить о старине, принимающие гостей со всего света, вечно помогающие каким-то дальним родственникам, кормящие приблудных собак, больных кошек, каркающих ворон, самодовольных голубей, Воскобойниковы неожиданно исчезали на полгода, а потом с шумом возвращались из своих экспедиций, ошеломляя Печатникова историями, рассказами — все подряд необыкновенными. Он не сразу привык к Воскобойниковым. Сначала приходил, потому что голодал в студен­ честве. Дома у Васьки хорошо кормили. У них была домработница Глафира, радеющая о студентах больше, чем о хозяевах. — Ешь, ешь, Петенька,— любимая присказка Глафиры. Она и сейчас говорит ему «ешь, ешь, Петенька» так, будто не прошло почти сорок лет и будто у него нет язвы и он по-прежнему может пообедать два раза подряд. А главное будто бы живы Лев Васильевич и Елена Петровна и в доме прежний профессорский достаток. Потом он уже бывал у них из душевной потребности, его приводило сюда чувство родства. Старики умерли, один за другим, пять лет назад. Печатников прилетал их хоронить, и оба раза они с Васькой горевали под невыноси­ мые причитания Глафиры. «Как она там?» — с нежностью подумал Печатников, прошел через причудливые чугунные ворота, обогнул клумбу с засохшими цвета­ ми, с удовольствием потянул на себя массивную дверь подъезда, взбе­ жал по прохладной мраморной лестнице на третий этаж и с грустью вновь прочел на овальной бронзовой табличке старинную и витиевато выполненную надпись: «Профессор Л. В. Воскобойников. Профессор Е. П. Воскобойникова. Звонить долго». «Хорошо, что Васька не снимает табличку,— отметил Печат­ ников.— Гордится». Он нажал на кнопку звонка и, озоруя как в студенчестве, поднялся на лестничную площадку. «Сейчас Глафира выйдет,— предвкушая удовольствие от встречи, улыбался Печатников,— и будет живописно браниться». Дверь неожиданно быстро открылась, кто-то, совсем не Глафира, удивленно хмыкнул и тут же, без всякой ругани, закрыл дверь. «Странно!..» Печатников постоял на площадке, затем медленно спустился, достал ключ, открыл дверь, вошел в квартиру и заметил перемены. Они его изумили. Огромный коридор был освобожден от книжных полок, на которых рядом с книгами раньше лежали всевозможные камни, друзы, кристаллы, раковины, валялись деревянные божки, стояли изящные статуэтки, миниатюрные парусники. Не было и длинного столярного стола, не пахло канифолью, гарью и струганой сосной. Теперь коридор, ставший еще просторнее, украшала только огромная чеканка, неизвестно что изображающая. «Да туда ли я попал?! — ужаснулся Печатников.— И где Гла­ фира?» Он осторожно, заранее боясь потревожить чужой покой, повесил 21