Сибирские огни, 1986, № 4

от реальной наролной жизни говорит в своем предисловии к однотомнику Н. Рубцова и Сергей Викулов. Цитируя заметку Н. Рубцова об О. Фокиной и сог­ лашаясь с ним в том, что «сложность и глубина содержания» является главен­ ствующим в художественном произведении, он справедливо спрашивает: «Но что означает сложность и глубина содержания?» И замечает: «В первую очередь глубину проникновения в жизнь народа, раскрытие народных характеров, народного миро­ созерцания». Обладает ли в полной мере этими свой­ ствами лирика Н. Рубцова? На этот вопрос Сергей Викулов отвечает определенно: «Скажем прямо, настроения людей, карти­ ны быта не нашли столь же широкого и глубокого отражения в его стихах, как нашло в них отражение личное». Когда думаешь о совокупности того, что , оставил нам Н. Рубцов, ловишь себя на мысли о том, что существует как бы двое Рубцовых. Один из них сказал о себе: С к а ж д о й избою и тучею , С гром ом , готовы м у п асть, Ч увствую сам ую ж гучую . С ам у ю см ертную связь. Это сказал поэт редкой силы таланта и искренности, всеми своими корнями связанный с ' окружающим его миром, с родной землей и деревней, с родиной. И вместе — с миром как мирозданием. Другой признается: С л ад к о в и зб е к о р о тать о д и н очества врем я.., Или: Г лу х о н астолько. Ч то 'слы ш но б ы вает, к а к глухо... Э то и н у ж н о в м оем состояни и д у х аі Или — еще: Т о л ько одн а и утеш и т м еня Н очь, 'ч ер н а я ночь. Это уже сказано поэтом, не преодолев­ шим своих человеческих бед и горестей (а их у Н. Рубцова было хоть отбавляй!) и не нашедшим в себе силы для того, что­ бы переплавить эти беды в поэзию как оружие против невзгод, которые нередко сопровождают, к сожалению, наше бытие. Путь Н. Рубцова, его достижения и его просчеты поучительны. Каким бы ред­ ким талантом и искренностью чувств ни обладал поэт, какими бы честными по­ буждениями он ни руководствовался, отвернувшийся от злобы сегодняшнего дня с его реальными задачами и проблемами, он неизбежно обрекает себя на выключение из круговорота живой жизни. И тут не может помочь даже и обращение к корням и истокам, тем более — если за истинные истоки принимается иногда нечто совсем иное, усыхающее и отживающее или уже отжившее. г, « И вср-таки, невзирая на все это, Н. Руб­ цов, конечно же,— явление в русской совет­ ской поэзии шестидесятых годов. А у каж- дого поэта, ставшего явлением, как извест- но есть свои подражатели. Были и есть они и у Н. Рубцова. И само по себе это тоже показатель незаурядности поэта. Но беда, однако, заключается в том, что подражать истинной поэзии, лучшим ее проявлениям, в том числе и лучшим стихам Н. Рубцова, невозможно. Для этого у. под­ ражателя не хватает сил. Поэтому под­ ражают чаще тому, что не является лучшим, что под силу скопировать, на что хватает сил откликнуться. Мы не говорили бы столь подробно о том, что среди стихов Н. Рубцова есть такие, которые не отнесешь к его достиже­ ниям,— у кого из пишущих не бывает таких стихов! — и не тревожили бы память поэта редкостного лирического дара, если бы его просчеты не были приняты частью нашей критики, а вслед за нею и некоторыми нашими молодыми поэтами за его достиже­ ния, если бы они не»стали для них предме­ том, как им показалось, достойным подражания. Приведу лишь два примера, свидетель­ ствующих о том, что такая тенденция — отвернуться от сегодняшнего дня к вчераш­ нему, предаваться, воспоминаниям и сожа­ лениям о старине не в самых лучших ее проявлениях,— существует. Читаю стихи уже не очень молодого сибирского поэта А. Г. (имени поэта не называю, поскольку стихи получены по почте и были ли затем опубликованы, неизвестно). Стихотворение называется «Шутка». Я куп лю себ е та л ь я н к у В сем д ев ч а там на беду. П р и гл аш ай те на гу л я н к у — П о л о м аю сь, но п ри ду. Г ордо с я д у у ови н а. У д ер евн и на виду. « Т ы н а-тан а , р а с та т ы н а ...» — Н а та л ья н к е за в е д у ... Все это было бы, может быть, прекрасно: как говорят, «ломайся» себе на здоровье. Но дело в том, что сесть нынче у «овина» невозможно по той простой причине, что нет этого овина в жизни. Действитель­ ность — и давным-давно, за ненадобно­ стью — упразднила его. Есть зерносклад, есть зерноток — с сушилкой и молотильным агрегатом. Овины же остались только в «Толковом словаре» В. Даля да в стихах некоторых нашйх молодых поэтов, даже и не видевших его в глаза. «Хочется мне сказки древней...» — начи­ нает поэт следующее стихотворение. В унисон зачину он и заканчивает свое произведение: Г де ж е коф точки в горош ек? Х оровод д ав н о заб ы т. П л ач ет вечером гар м о ш ка Н а плече м оем н ав зр ы д . П л ач у сам среди росы я. З ас ы п а ю ... И гляди : П л ач ет д ев у ш к а Р осси я. Эх, с косою на груди і «О чем, дева, плачешь? — так и хочется спросить эту выдуманную поэтом «Рос­ сию».— О чем слезы льешь?» Не думаем, однако, что эта при­ грезившаяся автору «Россия» смогла бы что-нибудь ответить вразумительное на сей праздный вопрос. Видимо, догадываясь об этом, автор сам отвечает за нее: «Все еще, знаю, для той стороны (читай: иркутской ли, омской ли, словом, советской, современ­ ной.— Л. Я-) чуточку надо былой старины». На этот тоскливый возглас поэта-сибиряка сочувственно откликается со - страниц 161