Сибирские огни, 1986, № 4

Крестьяне средней полосы России всегда молотили хлеб цепами, на изготовление ко­ торых в разных местах шел разный мате­ риал: березовые или рябиновые сучья в моих родных вятских краях, орешник — на Смоленщине. Поэтому обычной была кар­ тина мужицких набегов среди лета на орешники, если это относилось к Смолен­ щине. И неудивительно, что сызмальства привыкший к этому житель смоленской де­ ревни, в данном случае лирический герой стихотворения «Ореховые палки», возвра­ щающийся в свои родные края и увидев­ ший вдруг на склоне лета, перед молоть­ бой, нетронутый орешник, впадает во впол­ не понятные беспокойство и тревогу: уж не означает ли это, что к селянину пришли неурожай и голод? У ж ел и голод в 'э т о й стороне? И сер д ц е д рогн уло И в д а л ь р ван у л о сь п ы лко... Но все объясняется просто: сердце лири­ ческого героя становится на место, когда он услышал, как: З а речкой на общ ествен ном гум не О тчетл и во сту ч ал а М о л о ти л ка. Следует напомнить, что стихотворение написано в 1924 году, когда первые моло­ тилки— не помещичьи, как ранее, и не ку­ лацкие вслед за ними,— а именно кресть­ янские, приобретаемые в складчину, на ко­ оперативных началах,— только-только стали в деревнях появляться. Это была, по су­ ществу, первая форма коллективного вла­ дения сельскохозяйственной техникой, как правило, сопровождающаяся и коллектив­ ным трудом. Вслед за общественной молотилкой и ве­ ялкой, за «лампочкой Ильича» в деревню приходит радио. И поэт не просто фикси­ рует этот факт, но пытается осмыслить его как явление громадной культурной силы. П а д а л д о ж д ь, и бы ло очень скучно, И д р е м а л и м ы сли в тупике. Н о в зм етн у л и сь, всп ы хн ули зарн и ц ы . Ч р ез б олота, паш ни и кусты К д ер е вн я м и сел ам из столицы П р о тян у л и сь рад и о м о сты ... И в у гл у п рокуренном Н ар д о м а, С броси в груз солом енной тоски. В ечером д о к л а д из С овнарком а С л у ш али , столпивш ись, м уж ики . «Этот день,— сообщает поэт,— никто не позабудет». Ибо он, этот день, «деревню поднял ввысь». И чтобы читатель не сом­ невался в этом, поэт добавляет: И вп ер вы е неохотно лю ди П о своим и зб у ш кам разош ли сь. Это— 1925 год. В том же году, снова возвращаясь к мысли о «радиомосте», про­ ложенном между городом и селом, между Москвой и последней затаившейся в боло­ тах деревенькой, поэт, развивая эту мысль, пишет стихотворение «Большая деревня», заканчивающееся примечательной строфой: И о ттого-то все нап евней Ш у м и т полей родны х простор. Ч то в каж д о й м ален ькой дер евн е Т еп ер ь м осковский кр у го зо р ... Это был голос сына деревни и жителя д е ­ р евн и . Деревни, идущей навстречу новой судьбе. Как тут снова не вспомнить о дру­ гом сыне деревни и его голосе, раздавшем­ ся тогда же, в 1925 году. Выше мы уже приводили эти строки: П о ночам п р и ж а вш и сь к и зголовью . В и ж у я. к а к си льн ого в р ага. К ак ч у ж а я ю ность б р ы зж е т новью Н а мои полян ы и л у га... Написано в одном году и об одной рус­ ской деревне. Но какие это разные деревни и какие разные голоса!.. «Московский кругозор» сказывается не только на быте этой деревни, но властно входит в ее лексику. Прежде всего, лексику ее певца: Б олото. Л ес. Р ечн ы е кам ы ш и . Д ер ев н я. Т р акто р . Р ад и о . Д и н ам о ... Или: Г рач по н и вам б р о д и т важ н о . С ловно сельск и й агр о н о м ... Заметно изменился лексикон самих жи­ телей деревни, о чем свидетельствует, в частности, стихотворение «Подпаски»: В та к т А леш а бил кн утом . Н а д р ы в а я глотку: — Эй, гр аж д а н к и , из кустов В ы ходи на сходкуі Но, что еще важнее, новое, входя в жизнь и быт сельского жителя, властно влияет на его психологию, диктует новые нормы нравственного и общественного бытия. Се­ льский житель, ранее тяготевший к своей сохе и своему наделу, а иногда и к отделе­ нию на хутор или выселок, теперь, без со­ жаления расставаясь с этой сохой, спешит не только к общественной молотилке, но и решает вернуть свою хату, находившуюся на хуторном отделе, на общую улицу села: И я зн аю , что п р и д ет пора, И ее я п р азд н и к о м отм ечу: С н и м утся с п р и ч ал о в х утора И д р у г д р у гу п о л етят н австр ечу . Сельскому жителю, ранее не знавшему других забот, кроме заботы' о своей семье, открылась радость заботы о других, об об­ щественном: Н е п онять, что, сд е л а л о сь на св ете,— В се в зм етн у л о сь, вы ш ло за п р ед ел : С ы н си д и т за гл ав н о го в С овете, А сноха в п и са л ась в ж ен о тд ел . Единоличный житель, не знавший ранее другого тепла, кроме скудного тепла в углу своей хаты, начинает учиться радоваться и чужой радости. И поэт, каждодневно соприкасаясь с этим лирическим героем, с новой жизнью рус­ ской, смоленской деревни и согретый ее прикосновением, не считает нужным скры­ вать своей радости от участия в этой но­ вой жизни: Л ю блю б р о д и ть по вечер ам . Г д е ж и зн ь поет и в есел и тся... Конечно, книга эта — не только о ра­ достном узнавании нового мира, несущего лишь светлое и разумное. Новое рождается в борьбе со старым, и борьба неминуемо сопряжена с потерями. Земля и все произрастающее на ней ста­ ли общенародными. Сбылась вековая мечта земледельца, и законно его торжество по 155