Сибирские огни, 1986, № 4

умение видеть события в их исторической взаимосвязи и перспективе. Любопытна в этом плане эволюция его отношения к творчеству Вяч. Шишкова, которого, не боясь ошибиться, можно счи­ тать одним из главных литературных учителей Г. Маркова. Сначала, по призна­ нию самого же Г. Маркова, было слепое преклонение перед магией великого таланта, но мало-помалу стали возникать робкие возражения, постепенно переросшие во внутренний принципиальный спор с клас- сиком. Против чего же в творчестве Вяч. Шишкова протестовал Г. Марков? Прежде всего против безысходности и тоски, бес­ просветности существования сибирского крестьянства, мастерски изображенных писателем; против пессимизма большого художника, его, быть может, неосознанного неверия в будущее Сибири. «Люди остаются людьми. Даже в самых глухих селениях встречались крестьяне и крестьянки, воплощавшие в себе народную мудрость, обладавшие светлым разумом, выступавшие против дикости, царившей в быту»,— говорит Г. Марков в публици­ стической статье «Слово о Шишкове», утверждая, что «чудеса героизма, стойкости и преданности идеалам новой жизни, которые проявляли сибиряки в борьбе за советскую власть, не могли возникнуть на пустом месте». Как видим, социально-политическое и идейно-художественное мироощущение Г. Маркова складывается из иных, нежели у Шишкова, посылок, приобретает иной оттенок и иное направление. Сказалось, конечно, и то, что, начав свой творческий путь уже в послереволюционное время, Г. Марков прошлое, настоящее и будущее Сибири рассматривает с позиций освобож­ денного революцией народа. Вот почему, в отличие от того же Вяч. Шишкова, произведения Г. Маркова проникнуты исто­ рическим оптимизмом, верой в грандиозное будущее родного края, в неограниченные возможности людей, его населяющих. И такой вот, подлинно классовый, подход к жизни и судьбе бывшей царской окраины станет определяющим в творчестве Г. Мар­ кова, наметит две основные, взаимосвязан­ ные, одна другую развивающие и допол­ няющие мысли, которые свяжут все романы «сибирской эпопеи»: о развитии революционного самосознания сибирского крестьянства в эпоху трех революций и о непрерывности революции, преемствен­ ности поколений в борьбе за утверждение ее идеалов. Мы видим, как приходит к революции, преодолевая собственные темноту и отста­ лость, главный герой «Строговых» Матвей Строгов. Но знакомимся мы у Г. Маркова и с другими, такими, как Иван Акимов или Катя Ксенофонтова из романа «Сибирь», которые предстают уже сложившимися идейно и политически, революционерами- подполыциками. И если одни (Матвей Строгов) только еще постигают революцию, поднимаясь до ее понимания из глубин на­ родной жизни, то другие (Акимов, Ксе­ нофонтова), наоборот, вооруженные пони­ манием революционных задач, активно познают эту народную жизнь. Однако тех и других накрепко объединяет созидатель­ ный пафос революции, ее великая цель — борьба за полное освобождение п светлое будущее народных масс. Романы «сибирской эпопеи» Г. Мар­ кова имеют один корень, взросли на одной почве, вращаются в принципе вок­ руг одних и тех же магистральных проб­ лем жизни Сибири во всех трех ее из­ мерениях. Развитие, движение «сибир­ ской эпопеи» идет одновременно и вширь, и вглубь. Если «Соль земли» и «Отец и сын» в той или иной мере продолжа­ ют^ «Строговых» — новые поколения (Мат­ вей и Артем Стороговы, Алеша Бастры- ков) как бы принимают эстафету у своих дедов и отцов, дальнейшими своими поступками доказывая состоятельность и непреходящую актуальность идеи о непре­ рывности революции и преемственности по­ колений за утверждение ее идеалов, то в романе «Сибирь», отражающем при­ мерно тот же исторический период, что и «Строговы», происходит углубление ху­ дожественного исследования тех условий и предпосылок, которые способствовали возникновению и укреплению револю­ ционного сознания сибиряков. Более того, настоящее в романах Г. Маркова постоянно поверяется прошлым, и без прошлого, глубоко убежден писа­ тель, нет будущего. И прошлое для Г. Маркова — не просто абстрактная временная категория. Прошлое концентри­ руется и конкретизируется в истории народа, в его огромном и разнообразном опыте. А поверять настоящее прошлым, готовя почву для будущего, — это зна­ чит постоянно обращаться к великому опыту народному, его житейским зна­ нию и разуму. И в «Соли земли», и в романе «Гря. дущему веку», и особенно, пожалуй, в «Сибири» убедительно показано, напри­ мер, как, обогащаясь народными наблю. дениями и опытом, вызревала и реализо­ вывалась идея освоения богатейших при­ родных богатств Сибири. Так, в «Соли земли» один из центральных персонажей романа Алексей Краюхин, основываясь на краеведческих наблюдениях таежников, прежде всего — отца, ведет в бесперспек­ тивном, по мнению многих кабинетных ученых, районе разведку полезных иско­ паемых и добивается успеха. В романе «Грядущему веку» писатель знакомит нас с интереснейшей личностью, геологом-са­ мородком Софронниковым, который в своих оценках и прогнозах, так же исхо­ дит главным образом из народных при­ мет и наблюдений А какую неоценимую помощь оказывает Ивану Акимову ста­ рый охотник Федот Федотович Безма­ терных. С его помощью, по его точным и метким наблюдениям, благодаря его дос­ кональному знанию местной природы сос­ тавляет молодой ученый-революционер, сосланный в эти края, уникальную кар­ ту, собирает ценнейшие для дальнейшего изучения Сибири данные. Здесь, правда, обнаруживается и своег образная обратная связь. Простые люди из народа прекрасно осознают, насколь­ ко важна работа ученых в деле освоения природных богатств, и всеми силами ста­ раются ей помочь. Выше уже говорилось 147 6 *