Сибирские огни, 1986, № 4

— Тогда завтра с утра, все сначала. — А завтра у нас утренний спектакль. — Почему дирекция вас так эксплуати­ рует? — начинал он раздражаться и до­ бавлял:— Тогда встретимся после утрен­ него спектакля, надо пройти эту сцену... Потом быстро подбегал к столу, к свое­ му экземпляру пьесы, в которую почти не заглядывал в процессе репетиции. Пьеса его, вся исписанная замечаниями, вписка­ ми, поправками, сделанными купюрами, была еще наполнена различными листками из тетрадной бумаги. На них также были написаны какие-то мысли, соображения. Он приводил экземпляр в порядок, брал его под мышку и обращался ко мне: — Виктор, где бы побыстрее пообедать? — говорил он так, как будто, если он в ближайшее время этого не сделает, ему придет конец. Я вел его в кафе, где быстро обслужи­ вали. Заказывал он обычно всего по две порции, такПсак питался бессистемно, ел нормально иногда один-два раза в сутки... В работе с актерами у Сусловича нас­ только все было продумано и не один раз проверено, что он никогда не сомневался в том, что предлагал исполнителям. По­ этому требовал безукоризненного подчи­ нения и выполнения всех поставленных задач. А когда у актеров что-либо не по­ лучалось, Рафаил Рафаилович нервничал, бегал по залу, молча злился. Но никогда не затевал ссоры, не обвинял исполните­ лей в неумении или бездарности (к чему прибегают иногда молодые режиссеры, тем самым отталкивая от себя тех, с кем им предстоит работать). Суслович прекрасно понимал и не один раз говорил мне, что успех спектакля, его будущая жизнь (какой бы режиссер его ни ставил) будет зависеть от актеров. И оби­ жать их, а тем более оскорблять, никогда не стоит и для дела не надо. Пусть неко­ торые этого и заслуживают. — Актеры молодцы! — часто этими сло­ вами заканчивал он репетицию, хотя очень редко бывал доволен сделанным. Но по­ том, подумав и осознав свой нарочитый оптимизм, добавлял: — Пианистку и рабочих сцены... видеть не могу!.. Однажды у испольнительницы роли Але­ нушки, Гаршиной, не получался выход ге­ роини, узнавшей, что ее любимый Максим испугался трудностей и уехал. Пробег ак­ трисы по сцене был очень длинный, испол­ нительница никак не могла показать накал свалившейся на нее беды. Рафаил Рафаи­ лович долго и мучительно работал с ак­ трисой, добиваясь от нее нужного резуль­ тата. Сцена не получалась. — Знаешь, что...'— сказал он, наконец.— Не надо этого пробега. Появляйся с фра­ зой «Где он?» прямо в окне и влезай сразу в комнату. После этого предложения сцена пошла... Будучи на репетициях волевым и настой­ чивым хозяином положения, Рафаил Ра­ фаилович в жизни, в быту был порой беспомощным и легко ранимым. Однажды он простудился и заболел. Ре­ петиции по его указаниям вел я, часто навещая больного. Как-то он мне сказал, что лежать ему надоело, что работа стоит, 144 а сроки выпуска спектакля приближаются и что завтра он придет в театр. — Пусть только за мной пришлют ма­ шину,— добавил он. Я сказал, что работа идет нормально; и попытался отговорить его от опрометчи­ вого шага. Суслович все же настоял на своем. Пришлось подчиниться. Театральный автобус был в ремонте, такси заместитель директора Федечкин то ли не смог вызвать заранее, то ли решил сэкономить деньги — он послал за режис­ сером большую грузовую машину. Вскоре Сусловича привезли. Вид у него был растерянный и жалкий. Он прошел в зал. Мы сели. — Вам плохо? — спросил я.— Зачем вы приехали, надо было отлежаться. Мы по­ работали бы и без вас... — Понимаешь, Виктор, — чуть не плача, сказал Рафаил Рафаилович,— я больной, с температурой, а он, Федечкин, прислал за мной... грузовик! — Так, наверное, он не смог достать легковую, а автобус у нас на ремонте,— попытался я его успокоить. — Нет!— твердил режиссер.— Ты пред­ ставляешь... грузовик прислал... Репетиция началась. Но Рафаил Рафаи­ лович время от времени обращался ко мне с этой фразой и каждый раз с более тра­ гическим подтекстом. ■— Представляешь... грузовик прислал!! Он так долго был обижен на нашего за­ ма, что возненавидел его. А актера, испол­ няющего роль начальника СМУ, трусливо­ го перестраховщика Тишечкина, просил делать «под Федечкина». И даже сам написал стихи для песни, которую вставил в спектакль. В песне фамилия Тишечкин легко подменялась на Федечкин. И Сусло­ вич часто вне репетиции с большим удо­ вольствием напевал: Ах, Ф ед еч ки н н аш , дор о го й . Р а с с та л и с ь мы с то бой ... Выйдя на работу еще не поправившимся, Суслович продолжал приезжать на репе­ тиции и работал, несмотря на недомогание и температуру, в полную силу, не щадя себя. Иначе он не мог. Вскоре он сорвал голос и остановить актеров, чтобы сделать замечание, что-то поправить, никак не мог. Он попросил дать ему милицейский свисток. Но свисток от частого и сильного дутья стало «заедать», и' порой вместо свиста вырывалось какое-то шипение и булькание. В перерыве я, полушутя, по­ ложил режиссеру на стол стартовый пи­ столет, заряженный на всю обойму. Он посмотрел на него, потом на меня — улыб­ нулся. Наступил момент, когда Сусловичу вновь нужно было остановить репетицию. Он, как всегда, попытался крикнуть — не получи­ лось. Он дунул в свисток — его опять от нетерпения владельца и напора воздуха заело. Тогда режиссер схватил пистолет и с большим удовольствием несколько раз подряд выпалил в воздух... Репетиция шла хорошо, режиссер был доволен. Суслович создал веселый, жизнерадост­ ный спектакль. Зрители, смотревшие его, говорили: «Если у вас плохое настроение, если вам стало грустно, сходите на «Това-