Сибирские огни, 1986, № 4

драматурга И. Тыла «Волынщик из Стра­ кониц», грузинскую лирическую комедию М. Бараташвили «Стрекоза» и осуществил постановку двух спектаклей, рожденных театром совместно с местными авторами: пьесу новосибирского писателя Ю. Сальни­ кова « Твоя семья» и пьесу красноярского драматурга Г. Савичевской «Второе рож­ дение»... Шли репетиции сказки «Волынщик из Стракониц». Это была первая работа ново­ го главного, поэтому актеры, занятые в спектакле, были особенно внимательны и, стараясь понять режиссера, следили за каждым его движением. При каждой встре­ че мы чувствовали, что Петр Львович при­ ходит на репетиции тщательно подготов­ ленным, зная, чего он хочет, к чему стре­ мится,— очень легко и заразительно импро­ визирует, предлагая исполнителям разные внутренние ходы, новые мизансцены, физи­ ческие приспособления. В работе он был всегда страстно увлеченным, даже време­ нами по-детски озорным. Чуть-чуть выше среднего роста, худощавый, слегка сутуло­ ватый, временами походкой, движением длинных рук, своей стремительностью — он напоминал Дон Кихота. Пьеса «Волынщик из Стракониц» расска­ зывает о связи художника со своим наро­ дом и родиной, как непременном условии развития таланта. О том, что деньги, богатство — губят талант, а отрыв от наро­ да, родины — выхолащивает душу человека, мельчат личность. Однажды репетировалась сцена шабаша ведьм, когда волынщик Шванда попадает в лес и находится на краю гибели. Я репе­ тировал Шванду. Эта кульминационная сце­ на, благодаря талантливой музыке А. Спа­ давеккиа и постановщику танцев О. По­ кровскому, уже получилась и шла не хуже других картин, но Петра Львовича до кон­ ца не удовлетворяла. Он искал еще более интересный пластический рисунок. Режис­ сер то и дело выскакивал на сцену, объяс­ нял нам, тут же показывал, чего он хочет. Потом быстрыми шагами, поправляя на ходу очки, бежал в зал, прося пройти сцену сначала. Так повторялось несколько раз. И вот, не помню на каком повторе, Петр Львович, не останавливая актеров и играю­ щий оркестр, выскочил на площадку, под­ бежал к исполнителю роли Лешего, кото­ рый в начале сцены изображал «притаив­ шийся пень», остановил его и начал пока­ зывать. Он присел на пол, потом, сложив руки и ноги к телу, упал на бок и несколь­ ко раз прокатился в разные стороны во­ круг себя. Вышло у него это безумно смешно, а главное, интересно для харак­ тера пня-лешего. — Продолжайте, продолжайте! — ско­ мандовал он нам, ползая на четвереньках по полу. Но продолжать было уже невоз­ можно, оркестр начал «разъезжаться», и вместо мелодии слышался смех музыкан­ тов и дирижера. — Стоп! — сказал режиссер, потом по­ смотрел на всех нас, еле сдерживающих смех, и, закинув назад голову, громко рассмеялся. Уходя в зал, он попросил исполнителя Лешего повторить предложенный рисунок. — Я не могу этого сделать,— сказал мо­ лодой актер с вызовом. — Почему? — поправляя указательным пальцем сползшие на нос очки, обиженно спросил Петр Львович. — Пол грязный, а я в хорошем костю­ ме,— был ответ. — Так я тоже в хорошем костюме,— не­ посредственно и не ожидая дальнейшего развития диалога, сказал режиссер. — Но у вас много костюмов, а у меня— один,— как бы ловя на слове, ответил актер.— Ведь вы жалованье получаете в три раза больше, чем я...— Он всегда зар­ плату называл устаревшим словом «жало­ вание». — Так надо было взять что-нибудь в кос­ тюмерном цехе, переодеться,— сказал ре­ жиссер. — В следующий раз буду знать,— засте­ гивая пуговицы пиджака, заключил актер. Петр Львович был настолько ошеломлен бестактностью и хамством актера, чт О і как ребенок, съежился и, загребая длинными ногами, как будто на них повисли тяже­ лые донкихотовские латы, опустив голову, медленно пошел в зал. После репетиции мы, участники спек­ такля, крепко поговорили с «Лешим». Первая работа Монастырского утвердила его как режиссера, умеющего динамично строить действие, образно раскрывать ха­ рактеры, находить интересную форму при глубоком выявлении идеи произведения. Будучи учеником В. Г. Сахновского и Б. К. Захавы, Монастырский впитал и соединил лучшие традиции мхатовского психоло­ гизма и углубленности с вахтанговской шко­ лой — Стремлением к яркой театральной форме и заострению сценического харак­ тера. Живописное решение чешской при­ роды, красочные народные костюмы (ху­ дожник П. Коваленко), эмоциональная, с подлинно национальными мелодиями му­ зыка (композитор А. Спадавеккиа), ха­ рактерные танцы (балетмейстер О. По­ кровский) — помогли созданию эмоцио­ нального, жизнеутверждающего и яркого по форме театрального зрелища. В адрес спектакля с о . стороны критики были и замечания. Чего греха таить, мно­ гие режиссеры (и в те времена, и сейчас), выслушивая замечания и даже соглашаясь с ними, впоследствии в спектакле ничего не меняют. Из упрямства, а иногда из-за неумения или нежелания переделывать сде­ ланное. Петр Львович творчески относился к критическим замечаниям. И всегда, если соглашался с ними, снова брал спектакль в работу и многое менял. Как я уже говорил, два спектакля, пос­ тавленные Монастырским, были рождены театром в содружестве с местными авто­ рами. Спектакль «Твоя семья» был осу­ ществлен по пьесе тогда уже известного новосибирского писателя Ю. Сальникова. У автора это была первая драматургиче-' ская проба, и. Монастырский, прежде чем приступить к постановке, очень долго и упорно работал с ним. И надо сказать, что образы детей получились живыми и инте­ ресными, и в спектакле удались. А, к со­ жалению, характеры взрослых, и в пьесе и в спектакле, остались схематичными и бледными. Но несмотря на недостатки пье­ сы, спектакль, особенно зрителями сред­ него возраста, кому он и был адресован, воспринимался очень тепло. 141