Сибирские огни, 1986, № 4

— Не помешал? — Горычев кивает на рулевого, задерживает взгляд на ее крепких коленях, туго обтянутых спортивными брюками. — Нет,— усмехается Юрген,— мы тут в основном о погоде бе­ седуем. — Не обижает он вас? —напрягает Горычев голос, глядя в Ли­ дины зеленоватые глаза. Сквозь вой мотора доносится: — Не родился еще тот человек, чтобы меня смог обидеть. — Ну, тогда я за вас спокоен,— говорит Горычев и устраивается поудобней. Пересаживание Гузь затеял вовремя. Лодки огибают крутой скалистый мыс, и сразу налетает свежий ветер, усиливается волне­ ние, мористее на волнах видны барашки. Передняя лодка забирает ближе к берегу, задняя следует за ней по расходящейся вширь волни­ стой дорожке. Горычев теперь видит, как низко сидит корма идущей впереди лодки, сантиметров десять над водой, не больше. И у них теперь так же. Разговор с появлением Горычева живее не стал, напротив, совсем угас, да и стоит ли напрягаться, чтобы говорить о погоде? Лида с кормы поглядывает то на одного, то на другого молодого человека, глаза у нее яркие, бедовые, ох и отрывная же, судя по всему, молодка! Юрген время от времени делает поползновения подсесть поближе, но Лида предо­ стерегающе поднимает палец и кивает за борт — опрокинемся, мол, сиди смирно. Горычев с женщинами далеко не орел и сознает это, потому никаких попыток к сближению не предпринимает, сидит себе боком к ходу движения (спиной к даме неудобно), и на лице его учтивая светская полуулыбка и готовность услужить, в случае чего. Так они и общаются — при помощи взглядов, жестов. Гузь тем временем, сбавив ход, присоединяет шланг питания к дру­ гому баку, а опустевший приподнимает и побалтывает им, не осталось ли бензина на донышке. После этого он обтирает о штаны руки, взгляд его сйова устремляется вперед, и на лице появляется озабоченность. Впереди по курсу мыс, такой же скалистый и высокий, как тот, что они недавно миновали, и в оконечности его, судя по «белякам», хлещет уже изрядная волна. Все-таки южак нагнал их. И посоветоваться не с кем, он самый старший здесь, самый опытный. Гузь оглядывается —дочь, как и подобает, послушно следует за родите­ лем по широкому пенистому следу. — Лавсеич, погляди-ка вперед, проскочим, нет? Шефу так хорошо полеживать в лодке в качестве пассажира, так покойно доверяться умению Гузя. Небритое лицо его омрачается. Он тоже знает, чем чреваты эти волны с «беляками» для перегруженной моторки, но врожденная нерешительность мешает ему, и он отвечает вопросом на вопрос: — А если не проскочим? — Ну тогда потонем! — восклицает Гузь. Он, в общем-то, не соби­ рается рисковать, но ему нужно, чтобы первым испугался шеф. — Тонуть нам незачем. Тогда давайте к берегу? — Давай к берегу,— соглашается Гузь и бережно кладет румпель вправо. Шеф обеспокоенно возится, делает попытку сесть. — Что вы решили, Иван Леонтьич? Разгружаться здесь? Но нам бы на Сенокосную, у меня там лагерь запланирован. — Надо было свои планы с погодой согласовывать. Или с погра­ ничниками насчет вертолета договариваться. Но при чем тут погода, при чем вертолет? Я же не с погранич­ никами, а с вами договаривался, что вы нас до места дозезете. — И довез бы, да вот, вишь, южак мешает. Надо было раньше выехать, и к нам бы тогда не в десятом часу прибыли, а хотя бы на час раньше, вот и проскочили бы. Шеф уже сидит, лицо недовольное, голос скрипуч, теперь от него так просто не отвяжешься. 114