Сибирские огни, 1986, № 4

давно кончился. Икру у вас конфискуют, могут наложить штраф, и дело с концом. А если тех гавриков поймают с бидонами свежепо- соленной икры, то им штрафом не отделаться, тут тюрьма, и на­ долго. Кроме того, окажись я на их месте, для меня, к йримеру, это будет означать крах всей моей научной деятельности, для вас, я ду­ маю, трже. Так что, друзья, убедительно прошу не зарываться, пом­ нить, где мы и кто мы... Спустя некоторое время Горычев и Юрген ощипывают на бере­ гу рябчиков, пуская пух по ветру. Рябчики, добыча Юргена, плотные, мясистые, не чета щуплым уточкам-каменушкам, которых шефу и Горы- чеву удается иногда подстрелить у полосы прибоя. Шеф и Саня перебирают образцы за столом. Глянув в их сто­ рону, Горычев спрашивает: — Шеф, небось, специально в это время ездит? — В каком смысле? — Ну, после нереста лососевых. Меньше соблазна, меньше риска. — Лосось, он все лето нерестится. Сима, к примеру, здесь в июне заходит, массовый ход горбуши —конец июля — середина ав­ густа, кета — в сентябре. Правда, сима и кита в мелкие речки не за­ ходят, а горбуша —та везде прет. Во время ее хода рыбнадзор, действительно, повсюду шерстит, в аэропортах весь багаж досматри­ вают, а позже полегче, Считается, что основной браконьер устрем­ ляется сюда к ходу горбуши. Шеф это знает. Кроме того, в сентябре погода лучше, меньше дождей. Ужинают исследователи супом из рябчков. Горычев ест рябчика впервые, и специфический привкус боровой дичи — легкая гор­ чинка — ему нравится. «Ешь ананасы, рябчиков жуй»,— вспомина­ ется ему. Ананасы он едал, и особого впечатления они на него не про­ извели, а рябчики —это вещь, губа не дура была у буржуев... К чаю Горычев подает сушки, которыми запаслись вместо галет в Красном Порту. Сушки окаменевшие, но еще съедобные. Саня давит их в кулаке и с аппетитом хрумкает. Пытливый ум его тем вре­ менем осмысливает окружающие явления, и вот, разделавшись с очеред­ ной сушкой, он восклицает: • — Интересная закономерность: сушка в кулаке разламывается на четыре части! Только на четыре, не больше и не меньше. Тотчас и Горычев, и Юрген, и даже шеф принимаются давить сушки, и каждый получает возможность убедиться, что сушка в кула­ ке действительно разламывается на четыре части. Отечески погля­ дывая на Саню, шеф изрекает: — Друзья, мы присутствовали сейчас при рождении новой законо­ мерности. . — Берите выше — закона! — Закон Рузевича — звучит! _ Пусть закона, не возражаю,— продолжает шеф.—И будем надеяться, что Александр обессмертит свою фамилию и в геологичес­ ких науках. По дальнейшему развитию сюжета при этих словах шефу над­ лежит прослезиться, а Сане —дать торжественную клятву верности и беззаветной преданности родной геологии, служению которой он отныне посвятит не только каждый свой час, но и каждый свой вздох, и окружающие готовы уже внять и поверить этой клятве и самим тоже внутренне поклясться в чем-то заветном или хотя бы дать себе слово с этого мгновения начать жить по-иному, просветленно и чис­ то... Но —.обходится. После обильного ужина и продолжительного чаепития исследо­ ватели отходят ко сну, и возле угасающего костра остается только Горычев — наедине с грязной посудой и обглоданными косточками рябчиков А еще с морем, которое мерным своим плеском и рокотом заглушает сейчас, поглощает в себе все звуки, голос которого служит ровным постоянным фоном всему здесь происходившему и ироисхо-