Сибирские огни, 1986, № 4

водорослей, вырванных и уплотненных накатом во время последнего шторма. Под солнцем водоросли быстро высыхают, скукоживаются, бу­ реют, посреди них становятся заметны следы крушений обитателей при­ брежной полосы: круглые уплощенные панцири морских ежей, с колюч­ ками или уже окатанные прибоем, клешни королевских крабов, целые крабики, раковины моллюсков, невесомые, высушенные солнцем хитино­ вые скорлупки крабов-волосатиков, мшанки... Горычеву все это в новин­ ку, он любит копаться в этих отбросах жизнедеятельности моря, соби­ рает красивые ракушки, створки сиреневого цвета, клешни крабов. Дома он выберет самые крупные и красивые клешни, зальет их эпоксидкой, покроет .лаком, и получатся оригинальные кулоны — для жены, дочери, для знакомых женщин. У самого края пологбго берегового откоса, там, где галька скреплена корнями трав и кустарников, во всю длину бухточки тянется нагро­ мождение плавника, нанесенного сюда свирепыми штормами. Эти выще­ лоченные морской водой, лишенные коры и веток, заглаженные волнами коряги были когда-то деревьями по берегам речек, паводковые воды под­ мыли их, обрушили в стремнину и вынесли в море, а то, вдоволь натешив­ шись, вернуло их берегам. Среди плавника попадаются пустые бочонки, ящики, обломки до­ сок, расщепленные бамбуковые шесты, обрывки разноцветных капроно­ вых сетей, пустые банки с иероглифами, красивые фирменные бутылки из-под спиртного, пластмассовые флаконы непонятного назначения. Бутылки и поплавки от сетей волны зашвыривают дальше всй-о, в тра­ в у— наверное, поэтому они и не разбиваются. Ходить по плавнику неудобно — приходится прыгать с коряги на ко­ рягу, но там-то как раз интересней всего. Горычев уже насобирал в каче­ стве сувениров несколько поплавков иностранного происхождения, две бутылки с ручкой, флакон из-под моющего средства в форме женской фигурки и удивляется, почему остальные члены отряда равнодушны к этому добру. Поделился как-то своим удивлением с Юргеном, и тот сказал: «Я поначалу тоже всякое барахло подбирал. Но ты проверяй, может, повезет — бочонок с икрой найдешь...» Теперь-то Горычев понимает, что Юрген лукавил, теперь-то он знает, что икра тяжелей воды, и, окажись такой бочонок в море, он тут же пой­ дет на дно. А каким образом бочонок с икрой может оказаться в море? Юрген дал на этот счет исчерпывающие объяснения. Кораблекрушений здесь, можно сказать, не бывает, потому что добывают икру в основном прибрежные промартели, бригадиры которых — местные жители, опыт­ ные рыбаки и мореходы. А вот браконьеры, завидев приближающийся катер рыбнадзора, обычно, когда ничего другого не остается, бросают бочки с икрой в море, чтобы уничтожить улики. «Представляешь,— под­ зуживает Юрген,—небольшие такие аккуратные бочонки, каждый весом полцентнера...» Шеф внезапно останавливается, и идущий следом Горычев чуть не натыкается на него. Жарко стало шефу. Он снимает шерстяную шапочку, под ней оказывается еще одна, трикотажная, с мыском на лбу, как у конькобежца. Сбросив рюкзак, снимает штормовку, стягивает через голову тонкий свитер, оставшись в байковой рубашке. Свитер и шерстя­ ную шапочку сует в рюкзак, и пошли дальше. До скалистого мыса он еще дважды переодевается, снимая какую-то одну вещь и надевая дру­ гую, пока не достигает полного, с его точки зрения, теплового баланса с окружающей средой. Вот и скалы. Шеф говорит: _ ^ начну описывать разрез, а вы оставьте рюкзак и пройдите до прижима, только осторожно: может быть, баклана подстрелите. — Сходите лучше вы, вы лучше меня стреляете,— Горычев льстит шефу без всякой нужды, так, по доброте душевной, но даже самая гру­ бая лесть иногда приятна. Шеф важно кивает соглашается с горычев* скими словами. Это ему искупление за все его промахи под водой. 107