Сибирские огни, 1986, № 3

Появился Ликалов, о чем-то пошептался с Мясиным, нашел гла­ зами Бондарева и подтолкнул Евдокима вперед. — Народ честной! Собрались мы здесь не для смеха и пустых разговоров,—Мясин остановился, прокашлялся, и Тимофей вдруг в этих еще безвинных словах почувствовал угрозу для себя.— Детей, чад своих, мы все любим и зла не желаем им. Для кого мы работаем и печемся —да все ведь для них. Но есть среди нас человек, который все наши старания во вред обернуть желает. Может, и не по злу, а по ста­ рости и недоумию, да нам от этого какой навар? —Мясин умолк нена­ долго, посмотрел на мужиков.— А говорю я про Бондарева нашего... Загыркали в толпе, зашушукались. Федянин посмотрел на Тимо­ фея — сжался тот, как перед ударом, только борода натопорщилась и подрагивала. Что ж это задумано? Замолк в нетерпении мир. — Дальше говори! — выкрикнул кто-то. Словно почувствовав силу, Мясин сделал шаг вперед. — Какой бы ьеры мы ни были, но хранителя нашего и заступника царя-батюшку почитаем как отца родного. Учитель же наш Бондарев возвеличил себя до небес и рассылает везде письма смутные. Что царь, что мужик — для него все одно. Бондарев по земле в лаптях ходит — и царь так же следом за ним должен. Да как можно человека с таким усмотрением до детей допускать? Вот тебе и пример, вот тебе и ответ на прошение. Тимофей огля­ нулся, ни одного взгляда на себе не увидел. Мужики ждали и боялись, фго дальше? Теперь выступил вперед Ликалов. — Слова Евдокима правильные, против тут не скажешь. Потому и предлагаю я Бондареву высказать общее недоверие. Ожил мир, не таясь зашумели мужики. Федянин подошел к Тимо­ фею, хотел что-то сказать, но вдруг выкрикнул кто-то: — А школу, Ликалов, ты на себя возьмешь? Бондарев тебе пло­ хой, так давай хорошего. — Учитель будет,— Ликалов не ждал таких слов, встрепенулся от злобы.— Это ты, что ль, сказал? — Он ткнул в кузнеца Калинина. — Кто б ни сказал, а ты ответ давай. Не стал ждать Тимофей конца этого спора. Чего-чего, а такого ои и во сне не мог увидеть. Знать, тянут на него петлю, раз уж и школы лишить задумали. Гаврил пытался остановить Бондарева, но тот от­ махнулся и, сжав зубы, чтобы не заругаться, не закричать, не огляды­ ваясь, ушел... . „ , «Не дано и вам от суда спрятаться,— Тимофеи сидел в баньке, упорно глядя на чистый лист бумаги.— Придет он, только торкнется в грудь смерть,— как бурьян, все ваши подлости встанут. Ничем их не вырвать, только руки изжалите...» Дотемна он написал длинное письмо Толстому, а утром по при­ вычке стал собираться в школу, но вспомнил вчерашний сход и решил хоть до Федянина дойти, узнать, чем кончилось все. Уже на крыльце он услышал детские голоса, остановился, не ме­ рещится ли? Снял шапку, пригладил волосы и со счастливой улыбкой, словно начиная сегодня новый учебный год, вошел в класс... После занятий Гаврил рассказал, что миром решено просить но­ вого учителя, а пока он не прибудет, пусть Бондарев остается. Только на уроки к нему будут выбранные люди приходить, присматривать _ д Ликалов-то как? —Тимофей не сдержал улыбку. Кто ж меня вытащил из этой ловушки? — Миром и вытащили. — Вот видишь, Гаврил! Нет, не успокоюсь я. Жизни уж все одно не осталось, всю отдам истине. Вечером Тимофей сел за другое письмо. Запрос сочинил губерна­ тору что ж он молчит на прошение? Пусть не думает, что Бондарева остановить или запугать можно, сила его не подчиняется их законам. Ответ от Толстого, на удивление, пришел быстро. «Дорогой друг Тимофей Михайлович! 85