Сибирские огни, 1986, № 3

ная мысль, и Тимофей, наскоро записав ее, потом по-крестьянски нето­ ропко начинал развивать, будто из клока шерсти сучил пока лишь ему ведомые нити... Незаметно Мария смирилась с занятием мужа, только становилась все печальнее, она не видела прока в Тимофеевом деле, а то, что он так изматывает себя, казалось ей какой-то напастью на их дом. Тимофей старался быстрее сделать домашнюю работу и спешил в баньку. Порой Мария даже думала: да полно, мой ли это муж, может, постоялец какой вместо Тимофея Михалыча поселился?.. А когда Бон­ дарев после долгого затворничества вдруг на день-два бросал все, сме­ ялся и шутил, как раньше, уже отвыкшая от этого, она с опаской погля­ дывала — господи, блажной какой-то, может, и правду народ говорит? Начало далеко позади, й конца и не видно. Разве думал он, начи­ ная труд, что затянет его в такие лабиринты, откуда нет пути назад и которые никто еще не прошел. Нынешнюю осень Тимофей даже подумывал отказаться от шко­ лу — до нее ли, когда голова загружена другим, и, наверное, сделал бы это, если бы ребятишки сами не пришли: «Тимофей Михалыч, а зани­ маться когда начнем?» Он посмотрел в эти лица, которым дано увидеть неведомое будущее, такие ясные, что подумалось: господи, да разве можно хранить в себе все что знаешь, разве будет прок от твоей пропо­ веди, если ее и прочитать они не сумеют? А прочитать и понять они должны не только ее, чт^бы не оставаться бессловесными страдальца­ ми. Только тогда они поверят в силу своего разума, и их непорочные души обретут крепость... — Нет на земле греха пуще, как тунеядство! — сказал Тимофей и сам от своих слов вздрогнул и словно проснулся. Ребятишки уже решили задачу и, видя, что учитель не обращает на них внимания, а опять о чем-то думает, расшумелись. — А ну-ка! — Тимофей строго оглядел учеников.— Если человек закрыл глаза, можно и на головах ходить? Бондарев встал, пошел меж лавок. Но как тут успокоишься, если хакаренок сегодня отмочил невиданное: принес змею! Гадюка была неживой, он ее ловко ободрал и надул, но только тронешь за хвост, она вздрагивает, извивается и даже шипит, выпуская воздух. — Так осилил кто-нибудь задачу?.— спросил Тимофей. Все молчали, поглядывали на Тюкпиекова. — Тюкпиеков, пойди-ка в угол. Не за характер наказываю, а за то, что мешаешь работать. Тот, улыбаясь и шмыгая сопливым носом, пошел в угол. Теперь можно весь урок ничего не делать, но виду-то показывать нельзя, и он опустил голову, словно обиделся, и тут увидел, что змея вывалилась. Увидел ее и учитель. Все с удивлением смотрели: что будет? Тюкпиекова словно ужалили: — Не трожь, укусит! — ему было жалко терять забаву. Но Тимофей успел вперед поднять надутую шкуру и, осмотрев, по­ дошел к мальчику. — Держи и не балуй больше. В классе опять зашушукались, кто-то крикнул: — А он девчонок пугает! — Дело это нехитрое. А вот шкуру так искусно сделать не каждый сможет.— Бондарев обернулся к ученику.—Вот видишь, выходкой сво­ ей и обратил все в пустяк, а каждое рукомесло уважения требует... Ребятишки насупились, они уже не знали, кого винит учитель, то ли Тюкпиекова, то ли их. — Так что у вас с задачей? Давай-ка, Сапунков, ты быстрей всех от­ веты находишь, вот и расскажи. Остальные следите, у кого неправиль­ но— исправляйте. Кольку хлебом не корми, только дай высказаться. Он встал с лав­ ки и степенно, как мужичок, знающий себе цену, стал растолковывать решение. 48