Сибирские огни, 1986, № 3

САМОЙЛОВ. А чего мне тут бояться? я . ЛЮБА (решительно снимает с вешалки его пальто). Одевайтесь. САМОЙЛОВ. Зачем? ЛЮБА. Меня проводите. (Быстро одевается.) САМОЙЛОВ (тоже одевается). Проводить я вас, конечно, провожу. Но в школу мне все равно придется вернуться. ЛЮБА. Но зачем в школу-то? САМОЙЛОВ. Мне же завтра в районо. Надо предварительным от­ чет об успеваемости составить. ЛЮБА. Ну тогда и сидите тут со своими отчетами. Хоть до ночи, хоть до утра! (Быстро идет к двери.) САМОЙЛОВ (бросается за ней). Люба, но постойте! Я вас провожу. ЛЮБА. Не надо мне таких провожаний. (Быстро уходит.) С а м о й л о в , с досадой махнув рукой, раздевается, садится за стол, начинает перебирать какие-то бумаги. Входит С т е п а н ; на плече у него двустволка тот са­ мый «бердан>, с которым до этого был неразлучен дед Лазарь. СТЕПАН. Долго ж ты с сестрицей моей шашни разводишь. Чуть не околел на дожде. САМОЙЛОВ. А, Степан Игнатьевич... Никак на охоту собрались? Только не поздновато ли? Темно уже. СТЕПАН (снимает ружье с плеча). В самую пору. Такие дела толь­ ко в темноте да с глазу на глаз. САМОЙЛОВ. Так. Пришел все-таки, не выдержал? А я, между прочим, знал, что ты придешь. Рано или поздно, а придешь. Ну, что ж, садись, Степан Колмогоров, поговорим по душам. СТЕПАН (вскидывает ружье). А ну ни с места! Я к тебе не разгово­ ры пришел разводить. Бумагу выкладывай. Да поживей! САМОЙЛОВ. Какую бумагу? Их тут у меня... СТЕПАН. Не придуривайся. Где то трудовое соглашение? САМОЙЛОВ. Значит, я все-таки прав. Это улика! И притом серьез­ ная улика, так ведь, Степан Колмогоров? Именно эту бумагу ты и искал тогда вон в том столе. Только что же ты тогда оплошал-то так, грубо сработал? Замки-то чуть не с мясом вырвал, а это, между прочим, тоже улика. И таких улик, Степан Колмогоров, еще немало наберется. Так что давай-ка ступай домой, проспись, ты крепко выпивши, а утром... СТЕПАН. Ты... мне... указывать! Документ давай, слышишь? И чтоб завтра же духу твоего тут не было. Ну, считаю до трех. Раз! САМОЙЛОВ. Не ломай комедию, Колмогоров. Убери ружье! СТЕПАН. Это ружье картечью заряжено. Нажму на курок — всю башку разнесет. И учти, рука у меня не дрогнет. Мне терять нечего. Ну, два! (Заметив, что Самойлов делает какое-то движение.) Ни с места! САМОЙЛОВ (меняет тон). Как же я тебе отдам документ, если ты шагу ступить не даешь мне? Мне вот к этому столу. Он там. (Степан отступает к двери, по-прежнему, однако, целясь в Самойлова прямо в упор. Самойлов подходит к столу, где стоит ящик с химреактивами, быстро запускает туда руку.) Вот он, получай! С а м о й л о в швыряет какую-то склянку с жидкостью в лицо С т е п а н у . Раздается дикий крик и почти одновременно выстрел. Затем С т е п а н роняет ружье, закрывает лицо руками и приседает, корчась от боли. Вбегают Люб а , Д а р ь я , К о л м о г о р о в . ЛЮБА (бросается к Самойлову). Евгений Дмитриевич, вы не ранены? ДАРЬЯ (бросается к Степану). Степа! Что с тобой, Степа? СТЕПАН. Глаза... Не вижу... Больно! ДАРЬЯ (Самойлову). Ты что наделал? Ты ж ослепил его! (Увидела на полу разбитую склянку.) Вон, кислотой какой-то плеснул. 38