Сибирские огни, 1986, № 3

ДЕД ЛАЗАРЬ. Иду пост занимать. Да увидал огонек у тебя — ре­ шил обсохнуть маленько. (Ставит ружье у прилавка.) ДАРЬЯ ( показывает на ружье). Дуру-то эту зачем с собой таска­ ешь? Все одно ни в кого не стреляешь. Лучше бы подушку брал. Хоть бы спал с комфортом у себя там в шалаше. ДЕД ЛАЗАРЬ. Эх, Дарьюшка, самый лучший конфорт в мои годы — когда старушка под боком. А коль нет старушки, никака подушка не заменит, хоть кругом обложись имя. Давеча вот... ДАРЬЯ. Хватит, дед. Мне магазин пора закрывать. Ты не об­ сох еще? ДЕД ЛАЗАРЬ. Обсохнуть не проблема. Вот изнутри бы погреться. Может, отоваришь в счет аванца? ДАРЬЯ. Ты еще за старое не рассчитался. ДЕД ЛАЗАРЬ. Вот ты к тому и присовокупь. Семь бед — один ответ, а с аванеца я за все сполна разочтусь. ДАРЬЯ. Аванс еще через неделю, а у меня ревизия на носу. Так что забирай свой бердан и топай, пока пост твой другие не заняли. ДЕД ЛАЗАРЬ. Эх, Дарьюшка, никакого христианского сочувст­ вия в тебе нет! (Вздохнул.) Что ж, выходит, я сполнил только програм­ му-минимум. Обсохнул снаружи, а горло промочить придется уж во­ дичкой. (Забросив на плечо ружье, выходит.) Д а р ь я быстро прячет деньги; потом смотрит на часы, качает головой. Входит С а м о й л о в , САМОЙЛОВ. Думал, вы уже закрыли. Добрый вечер! Вы проси­ ли меня прийти? ДАРЬЯ. Давайте-ка присядем. (Выходит из-за прилавка, закрыва­ ет на крючок двери, подставляет Самойлову один из ящиков.) Хоть вот так. (Садятся на ящики. Пауза.) Не знаю даже, как и начать. Не хо­ телось мне ворошить старое, да вот что-то опять нашло на меня. Оби­ да вдруг опять взяла. Кто-то Сидит, а кто-то живет шибко весело. В об­ щем расскажу все, как знаю. Петька-то мой, до того, как забрали его, успел сообщить мне кое-что. Дело-то так вышло. Когда с пьяных глаз наехал он на Алексея Ивановича, затормозил сразу, из кабины выско­ чил, кинулся, думал, может, живой еще. И хоть крепко выпивши был, а заприметил, что на лице у него, прямо под глазом, не то ссадина, не то синяк, и рубашка порвана. Стал он поднимать Алексея Ивановича, а тут откуда ни возьмись — Степан. «Ты чего, орет, наделал? Челове­ ка задавил!» Петька со страха не знает, что делать, руки трясутся, а Степан: «Чего смотришь? Давай в кабину его и жми на полный!» Ну и пока довезли его до больницы, Алексей Иванович уже трупом был. Что потом в деревне твориіпось — и описать нельзя, чуть не рас­ терзали Петьку моего. А после, как он протрезвел да стал припоми­ нать все, вот тут кое-какие вопросы и всплыли. Почему Степан сразу оказался на месте происшествия? Откуда у Алексея Ивановича ссади­ на и почему рубаха на нем была порвана? САМОЙЛОВ. Так. Выходит, прежде чем на Алексея наехала ма­ шина, его кто-то ударил и бросил на дорогу? ДАРЬЯ. Конечно. Ссадину-то Петька сам видел. И рубашку по­ рванную. САМОЙЛОВ. А на суде, на следствии он говорил об этом? ДАРЬЯ. Сказал, да все без пользы. Во внимание все одно не взя­ ли. Ссадину, дескать, Разуваев мог сам присадить, когда падал. Ру­ башку тоже порвал случайно, мол, чего по пьянке не бывает. САМОЙЛОВ. Кстати, о выпивке. Я еще тогда хотел спросить. Алексей водку у вас брал в тот день, не помните? ДАРЬЯ. Алексей Иванович? Да он сроду у меня спиртного никог­ да не брал. САМОЙЛОВ. Даже в праздники? ДАРЬЯ. Ну, в праздники обычно жена его приходила. Возьмет 21