Сибирские огни, 1986, № 3

известное гостеприимство, рестораны, за­ столья... В каждом сборнике обязательно встре­ чаются таинственные предметы, неизвестно откуда возникшие и также непонятно куда исчезающие. Скажем, Т. Непомнящий описывает не­ кую «казуаль» (рассказ так и называется). Оказывается, «казуаль» происходит от сло­ ва «Казус», только в рассказе это такая штучка вроде лорнета, через который мож­ но увидеть все, что угодно. И вот герой «уверен, что волшебная казуаль поможет ему в работе». Прежде он обходился без нее, «а вот теперь, чувствовал, уже не смо­ жет». Откуда взялась «казуаль», куда делась, зачем нужна —непонятно. А уж как не везет бедным роботам в сборниках «Фантастика»! Бедная «Русуля» из одноименного рассказа А. Тесленко ночью побежала собирать цветочки для ма­ ленькой девочки и попала под машину. И вот ребенок плачет, зовет кибер-няню, а бесчувственные родители спят в соседней комнате и ничего не слышат. А несчастный робот из рассказа А. Ва­ лентинова «Микки» даже кончает жизнь самоубийством, потому что его не поня­ ли люди. Удивителен обширный раздел «Голоса молодых» в «Фантастике-83». Как будто бы намеренно подобраны рассказы, демонст­ рирующие, что их авторы открыли для се; бя очень нехитрый способ писать. Берешь известный сюжет, меняешь имена, по бо­ кам приделываешь научно-фантастический антураж, слегка запутываешь читателя — к все дела. И вот В. Савченко пишет рассказ «Про­ исшествий нет», повторяющий сюжетом знаменитую «Арену» Ф. Брауна. Однако рассказ Ф. Брауна, написанный в 1944 го­ ду, исполнен гневного протеста против фашизма, а вот чего хотел добиться В. Сав­ ченко — загадка. В. Потапов описывает невероятную пла-. нету, где сбываются все, ну просто все желания. Даже прекрасная бронзовая статуя приходит ночью в постель к герою. Однако если Мериме в своей «Венере Илльской» добивался большого эффекта, намеренно сухо повествуя о фантастических событиях, то В. Потапов подбавляет красивостей: «Алмазными подвесками сверкали на черном бархате космоса звез­ ды...» К слову сказать, алмазные подвески тоже не так давно сверкали на кино- и те­ леэкранах, и, видно, задержались в созна­ нии... А. Дубаева в рассказе «Последний гло­ ток» долго и запутанно повествует о том, как некая планета (возможно, Земля,— не совсем ясно) мстит людям за неосто­ рожное обращение с нею. Членораздельно описана лишь одна сцена: спасающийся бегством взрослый встречает в пустыне у колодца маленького мальчика. Улавливае­ те? Чем не «Маленький принц»? Конечно, не обходится и без пришельцев. У Л. Панасенко в рассказе «Покоряющий пространство» — это всесильный иноплане­ тянин. У В. Дебердеева в «202 ночи Шехе- разады» пришельцы исцеляют больную царевну, а так как автор, по-видимому, не зндет, чем кончить рассказ, то прибе­ гает к спасительной формуле: «И тут 154 Шехеразаду застигло утро, и она прекра­ тила дозволенные речи». Но одной хоро­ шей фразы, к тому же заимствованной, право, маловато для того, чтобы вышел хо­ роший рассказ. Пожалуй, из всех сборников «Фантасти­ ки» восьмидесятых годов наиболее удру­ чающее впечатление остается от выпуска 1983 года. Из 23 произведений, по-настоя­ щему, всерьез, можно воспринять лишь три. «Они же деревянные» І\ Гуревича — грустный, но очень искренний рассказ о ве­ щах, сделанных руками человека, о челове­ ческих чувствах. Приятна и встреча с произведениями «гостей» из шестидеся­ тых —Л. Тепловым и А. Плонским. От остальных произведений остается странное ощущение. Кажется, авторы, в основном, придерживаются двух направле­ ний. Либо нам в качестве научной фанта­ стики предлагается текст типа «Ему надо было найти необходимые и достаточные условия градуирования пучка локально­ компактных пространств» (А. Морозов. «Если заплыть под плотину»). Либо выве­ дена псевдонаучная идея, составляющая все, повторяю — в с е содержание, если о таковом вообще можно говорить. Так, у М. Шпатина «Королевские перчатки» (рас­ сказ так и называется) ткут... дрессиро­ ванные пауки. Помнится, в каком-то из сборников «Фантастики» уже был рассказ Де-Спиллера о том, как гусеницы строй­ ными рядами ткут не то ткани, не то сразу платья. К примерам, упоминавшим­ ся выше, можно добавить еще несколько, так сказать, для создания полной картины. Вот «Судьба Хайда» Н. Домбровского («Фантастика-84»). Некий доктор (трудно догадаться о времени и месте событий, хотя некоторые детали дают основания предполагать, что мы имеем дело с нашим временем и нашей страной) решил повто­ рить опыт небезызвестного стивенсоновско­ го доктора Джекиля, превратился в мисте­ ра Хайда и погиб. Впрочем, в конце автор на всякий случай сообщает, что все проис­ шедшее могло быть ошибкой. Непонятно только, чьей —героев? Или автора? Но ясно, что проиграл читатель. Опытный автор Юрий Медведев публи­ кует в том же сборнике рассказ «Любовь к Паганини», в центре которого — неиспра­ вимый мечтатель-изобретатель Мере. Мерв прячется от преследователей в пространст­ ве и времени, но в финале его все же ло­ вят и ссылают туда, где живут такие же неисправимые. И там он находит себе единомышленника — Еврипида (тут не сов­ сем ясно, рткуда взялся Еврипид, и тот ли это, которого все мы знаем, или совсем другой). «С Еврипидом они сошлись на любви к Паганини»,— заключает рассказ автор. А с самого начала Ю. Медведев ог­ лушает читателя воистину фантастически­ ми фразами: «Тревога сквозила в мерном подрагивании листьев гиперовощей и дубо­ яблонь в саду за окном. В упорядоченном строю сиреневых, рыжих, фиолетовых ква- зиаблоков определенно таился подвох». Дальше — больше. «Тут громоздились допотопные реокраны, псевдоинтеграторы, гравиякоря, нейрозащелки, торчал заржав­ ленный остов психотрона, висело, чучело двуединорога с Плутона, тускло мерцали реторты невообразимых форм, размеров