Сибирские огни, 1986, № 3

обратимся непосредственно к роману. Сюжет его в общем-то прост. Мальчик- сирота попал в дурную компанию, потом, после жестокой драки, его подобрал блюс­ титель порядка, взял в свою семью, вырас­ тил, выучил, помог с работой, словом, сделал человеком. Где происходит действие и когда? Конеч­ но, в Советском Союзе, скажет любой из вас. Однако, судя по многим реалиям, именам, все это происходит в США, в капи­ талистической стране. Сегодня, вчера, завт­ ра. Во всяком случае, не в далеком буду­ щем, люди друг другу пока не братья. И тут сразу поражает некритическое отношение автора к западному образу жизни, внеидей- ность, отсутствие четкого политического взгляда, нравственной позиции. Боюсь, что «само собой», как пишет И. Подколзин, американскйй полицейский не возьмет в свою семью лишний рот. Откуда же тогда слезливый сюжет, описание шай­ ки подростков и прочие детали «их нра­ вов»? Возникает подозрение, что сие — плоды неумеренного увлечения западными мелодрамами. Помните благородных поли­ цейских в фильме «Новые центурионы»? А «Генералы песчаных карьеров»? И даже крючок вместо руки, ампутированной после несчастного случая, подробно показан в старом американском фильме «Лучшие го­ ди нашей жиз*ни». Разумеется, можно черпать свои знания откуда угодно. Но при одном условия: если автор их проверит и как-то истолкует, прежде чем использует. В романе есть и фантастический элемент. Некий гениальный изобретатель открыл «Т-поле», которое избавит людей от войн, болезней и прочих зол, а пока с его по­ мощью гений вмиг догола раздевает народ в публичных местах — в церкви, в театре, в магазине. Не правда ли, смешно? Разу­ меется, в финале изобретатель гибнет, уно­ ся тайну в могилу, прибор взрывается, и нам так и не суждено узнать суть открытия. Очень сложно понять, что же хотел ска­ зать автор, кроме того, что «у них» живут куда хуже, чем у нас, хотя и там могут помочь попавшему в беду парнишке. Особо следует сказать о языке романа, где царит такая же невнятица, как и в сю­ жете. Главный герой зовется «человек, мужчина, Грег, Грэг, Фрэнк»-и даже, если не ошибаюсь, «Том». Имеется также «До­ нальд Робинсон, родные и особенно близкие звали его Диком». Есть «Роберт Смайле, которого все звали Роем». О вкусах не спорят, но все же хочется отметить, что Дональда обычно зовут Дон, Ричарда — Дик, а Роберта — Роб, Боб. Рой же чаще всего так и остается Роем. Попав в семью Полицейского, «выздоро­ вев, он (имеется в виду главный герой — К. М .) не только остался в семье Кребсов, но и поступил в тот же колледж, где -учил­ ся Стив. Оба отличались отменным трудо­ любием и не чурались никакой работы, чтобы как-то пополнить бюджет увеличив­ шейся семьи». Я уж не говорю о счетах за лечение избитого мальчика-бродяжки; сцена драки дана так натуралистично, что ясно — лечить пришлось долго и много. Гораздо существеннее другое: чтобы вырастить ре­ бенка до восемнадцати лет в интелли­ гентной семье, нужно 135 тысяч долларов, причем плата за колледж сюда не входит. 152 Трудно представить себе полицейского, у которого водятся такие средства, тем более что в романе постоянно сообщается о его финансовых затруднениях. Сын полицейского Стив — убежденный марксист, и он сразу начинает воспитывать приемыша, а тот с благодарностью впиты­ вает каждое слово. «Фрэнк попросил рас­ сказать о смысле жизни волосатых», с которыми «Том когда-то обитал на судне». Кто такой Том, не совсем понятно, а «во­ лосатые», как сказано в романе, — это «хиппи или йиппи» (вообще-то «хиппи» и «йиппи» — вещи разные, ну да ладно). Стив цитирует Рабле, Достоевского, то и дело спрашивает: «А помнишь у Чехова?» Фрэнк (Грег, Грэг, Том?), конечно, не пом­ нит и вообще не знает, кто такой Чехов. Ученый Смайле тоже цитирует «кого-то из русских писателей». А не логичнее ли было бы цитировать «кого-то» из американских? Конечно, автору так удобнее, а героям? Откуда, скажите, мальчишка-беспризор­ ник может знать Чехова, Достоевского, Рабле, если, по свидетельству прессы, всего один процент американских школьников знает, кто такой... Гек Финн?! По данным ООН, США сейчас находится на 49 месте в мире по уровню грамотности. Тут уж не до Рабле. Своеобразна и речь героев. Так, амери­ канский парень говорит: «Рвем когти отсю­ да, да поживее!» Остается лишь добавить «редиска», как в известном нашем фильме. Буквально на каждой странице встречаются фразы, ставящие в тупик или поражающие элементарной безграмотностью. «Вы не де­ градировали в худшую сторону». А можно деградировать в лучшую сторону? «Заку­ танная в полосатую простыню, •впорхнула Джин». Куда, как? «Находясь где-нибудь у черта на кѵличках, ломая голову над очередным криминальным ребусом, ему вдруг остро хотелось видеть ее». Но ведь еще в школе нас учили: не надо писать «подъезжая к станции, с меня слетела шля­ па». «Гонорар был хорош. Усугублялся он еще и тем...» Усугубляется, то есть отягча­ ется обычно вина. «Но как же вы ухитри­ лись сотворить умельцев действовать столь искусно? — попытался забросить наживку Гper». Естественно, на наживку не клю­ нули. После таких перлов, рассыпанных на страницах книги в изобилии, уже не удив­ ляют мелочи типа: «освежался кельянской водой», «гЕпотетическое поле», «некрИди- тоспособность», «дрАмОдер» (имеется в ви­ ду дромадер — одногорбый верблюд). Не удивляет, что полицейский носит китель, а не мундир. Удивляет вот что. У книги есть редактор, и он, представьте, ничего не заметил, ниче­ го не поправил. Попробуйте прочесть подряд ежегодники «Фантастика», начиная хотя бы с 1980 года. Когда-то каждый сборник был собы­ тием, праздником для читателя. А сейчас солидные, красиво оформленные книги оставляют просто-таки удручающее впе­ чатление. Многие рассказы в неизменном виде перекочевывают на страницы сборника из периодики, а потом и в авторские книги. Часто сюжеты настолько схожи, что трудно сразу вспомнить, кому же принадлежит тот или иной рассказ. \