Сибирские огни, 1986, № 3

Когда я в назначенный день заранее при­ шел в гостиницу, Николай Константинович был уже готов, и мы, не заходя в номер, вышли на улицу. Стоял солнечный, теплый день. Пройти надо было всего три квартала. По дороге я не возобновлял просьбы об интервью. Но так, между прочим, стал за­ давать вопросы намеченной беседы. Ни­ колай Константинович был в хорошем наст­ роении, быстро разговорился и с удоволь­ ствием мне отвечал. Незаметно мы подошли к дому звуко­ записи, зашли в студию, сели. Я сказал Симонову, что сейчас подойдет исполнитель роли следователя (его играл заел. арт. Н. М. Коростынев), и мы начнем писать сцену. А потом вернулся к прерванной теме и продолжал его расспрашивать о Ново­ сибирске, о театре, Академгородке... Когда я уже все для себя выяснил, Ни­ колай Константинович случайно заметил за стеклом окошка внимательно слушающе­ го нас оператора. Он остановился в рас­ сказе, посмотрел на меня, потом шепотом спросил: — А что, микрофоны включены? Нас записывают? — Да, — сознался я. — Давно... Когда мы с Симоновым входили в сту­ дию, я дал оператору Леше условный сиг­ нал, он включил МЭЗ и весь наш разговор записал. — По-моему, беседа состоялась, —доба­ вил я. Симонов- помялся, ему было неловко, что его провели. — Вы только почистите, подрежьте пленку... — іВсе сделаем, Николай Константино­ вич. Все будет нормально, — ответил я. Потом мы начали записывать сцену из спектакля. Одну фразу за актера, игравше­ го Виктора Каренина, пришлось подчитать мне. Когда Николай Константинович дошел до знаменитого монолога Протасова: «Жи­ вут три человека: я, он, она...» — и начал его произносить, 'мне показалось, что мик­ рофоны не выдержат симоновского темпе­ рамента и разлетятся вдребезги. Я посмот­ рел на оператора, Леша успокаивающе кивнул головой: все в порядке. Прощаясь с Николаем Константиновичем, я поблагодарил его и сказал, когда он смо­ жет по радио послушать передачу. — А вы меня... здорово... — сказал он, крепко пожимая мне руку, потом, неожи­ данно оскалив белоснежные зубы, звонко рассмеялся. Передача получилась интересной и была отмечена в редакции на «красной доске»... Так я обманул великого артиста... — Актерское обаяние — либо оно есть, либо его нет. Его нельзя сыграть или соз­ дать гримом, — говорил нам художник- гример Александрийского театра А. Берсе­ нев, преподававший в институте основы сце­ нического грима.—Хотите знать, что такое актерское обаяние? Посмотрите на Николая Константиновича Симонова, — потом он де­ лал паузу, чтобы мы представили того в своем воображении, затем заключал: — Са­ мый обаятельный актер в нашей стране!' Хочу вспомнить еще об одном нашем ку­ мире— Н. К- Черкасов в ролях Ивана Грозного («Великий государь»), Лелио («Лгун»), Мичурина («Жизнь в цвету»), Варлаама («Борис Годунов») удивлял и восхищал мастерством перевоплощения. Его герои были такие разные, часто противо­ положные по своей сущности, интеллекту, темпераменту, жизненным целям. Стоит вспомнить его актерский диапазон в кино: Полежаев («Депутат Балтики») и Паганель («Дети капитана Гранта»), царевич Алексей («Петр Первый») и Иван Грозный в одно­ именном фильме С. Эйзенштейна, Билли Боне («Остров сокровищ») и Горький («Ленин, в 1918 году»). А его академик Павлов, Стасов, Попов, Александр Невский, Дон Кихот!.. — Актер на все роли!— говорили о Ни­ колае Константиновиче Черкасове в те годы. Продолжение следует ----------------------- \ 1