Сибирские огни, 1986, № 3

казс. Смеркалось, синело, обволакивало ды­ мом. Прихвативший нас автобус профи­ лактория, пятясь от железного загона, на­ ехал на деревце-кустик, подмял его под себя. Я оглянулся. Кустик, помятый, обод­ ранный, все же поднялся, выстоял... Высто­ ит ли братишка? Дорога в ЛТП знакома уже немалому числу подтесовцев. Только за шесть меся­ цев 1984 года поселок отправил на лечение 12 человек. А проку? «Отсидевший» два- три года возвращается в ту же среду, к дружкам и собутыльникам, и снова пьет, только теперь уже осознанно и зло, словно отстаивая последнюю пядь; «Я пью— сле­ довательно, существую!» В струнный оркестр затянул меня Сере­ га. Его старший брат Рудька (Рудольф, в честь острова в Северном Ледовитом океане) был известным в поселке музыкан­ том, ни одно сколь-либо важное событие не обходилось без него. Дали мне в оркест­ ре балалайку-секунду, объяснили, где что нажимать и когда бить по струнам: «При­ ма играет «ис», а ты за ним — «та-та», прима — «ис», и ты «та-та»... Ис-та-та, ис- тата, ис-та-та...». Для меня до сих пор «Светит месяц» вот как звучит: Све-та-та-та ме-та-та-та. све-та-та-та я-та-та-та, све-та-та-та по-та-та-та-я-та-та-та луна-та-та-та... А в качестве поощрения дали нам вход­ ные билеты на концерт. Вы не знаете, что ѵ такое концерт в подтесовском ДК, где-ни­ будь в году пятьдесят пятом? Это столпо­ творение, ажиотаж, аншлаг; на них ходи­ ли семьями, до сих пор это помню и до сих пор удивляюсь: мать с отцом одеваются в чистое и нарядное, берут нас, ребятишек, и мы идем и занимаем полряда, в антрак­ те мать покупает в буфете китайских яб­ лок; конечно, яблоки продавали, когда приезжали артисты из Красноярска или откуда еще подальше, скажем, лилипут Варлачев, автор знаменитого краснояр­ ского вальса («Вечер спустился над горо­ дом нашим, над Енисеем зажглись огонь­ ки. Нет ничего нам милее и краше нашей сибирской тайги!») или аккордеонист Яков Хаскин («Подожди, мы снова будем ря­ дом, и рука в руке расскажут вновь, что за этой дымкой снегопада к нам весна приходит и любовь!»), но мы ходили на все концерты. Итак, мы заняли места на задних рядах и сидим, смотрим, ждем. Вот гаснет свет, и на сцену выходит А р т и с т . У него есть имя и фамилия, все знают, что он работа­ ет конструктором на заводе, но за глаза его зовут только артистом. Он в длинной рубахе навыпуск, на шее —большой чер­ ный бант, голова откинута назад. В первом отделении идет отрывок из пьесы, которую он поставил с драмкружком, а во втором отделении на сцену выходит Рудька с ак­ кордеоном на груди. Он ^склоняется к кла­ виатуре, пробует правой рукой клавиши, потом вскидывает голову, выгибается все телом... Пальцы бегают, пальцы летают Рудька то поднимается на носки, словно стремится куда-то ввысь за мелодией чуть мехами сцену не задевает; с послед ним аккордом он откидывает черные воло­ сы назад и замирает как вкопанный. . В самый разгар аплодисментов появляет­ ся Артист. — Был исполнен быстрый танец «Экс­ пресс»! И на этом экспрессе к нам прибы­ ли: Бобков! Коротков! И,—жуткая, словно в преддверии выхода опасного зверя, па­ уза,— Климович! Три известных всему поселку крепких мужика в тельняшках выскакивают на сце­ ну и начинают бацать «Матросское яблоч­ ко» и ритмический танец «Крутится, вер­ тится шарф голубой». Больше всего мне нравился последний танец. Ноги там че­ го-то выделывают, а руки спокойно, мед­ ленно, тщательно поправляют, поглаживают волосы... Бобков —муж нашей «литератор­ ши», а инженер Климович живет в нашем доме, он отец Нины, неизменной участницы всех наших военных предприятий, пулемет­ чицы и санитарки. Нина нравится мне все больше и больше, особенно после новогод­ него праздника, где она так лихо отплясы­ вала—и вприсядку, и чечетку била, что мы, ребятишки, тоже вышли в круг, стали прыгать, топтаться, крутиться вокруг нее. Весело было, настоящий праздник, хотя и Новый год мы в этот раз по случаю ка­ рантина 23 января встречали! Бобков у нас потом преподавателем по труду работал, Климовичи ■уехали в свою Белоруссию, а Рудька в конце концов запу­ тался, заплутался в жизни... Помню: пришел к Сергею, а у них — гу­ лянка. За столом родители, незнакомые мужчины, молодые женщины. Пьют, смеют­ ся, потом самая молодая и самая красивая кричит: «А где Рудик? Почему Рудика нет? Пусть он нам поиграет!» Из соседней комнаты выходит Рудька с аккордеоном. Он никогда не ломался, не заставлял себя упрашивать. Ему нрави­ лось играть. — Когда я на почте служил ямщиком,— начинает женщина, и они с Рудькой поют очень слаженно и красиво, а когда доходят до слов «Под снегом-то, братцы, лежала она», со мной делается что-то странное, мне кажется, что никогда еще не слышал я такого красивого, страшного и грустного пения, никогда я не видел людей лучше и йрче, чем эта женщина и Рудька. Нельзя, наверное, сравнивать то время и нынешнее, но я все равно сравниваю и знаю, что давно у?ке в Подтесово не бы­ вает таких концертов, что не растут в поселке такие музыканты, как Рудька. Давно уже в поселке не играют на баянах да аккордеонах, о гармошке нечего и гово­ рить, Іато почти у каждого парнишки маг­ нитофон. У брата в комнате стоит семисот­ рублевая «Романтика». Конечно, подобные процессы происходят не только в моем поселке. Наметилась об­ щая «тенденция в сторону пассивно-потре­ бительского использования свободного времени, сокращения активности в худо­ жественной самодеятельности»1. Так, по данным обследования небольших городов РСФСР, 81 % опрошенных ежедневно смот­ рят телевизор, в то же время относительно1 1 Мокеров И. П. Использование свободного времени трудящимися промышленных предприя­ тий. В ки.: труд, быт. отдых, с. 67. 1 . 117