Сибирские огни, 1986, № 2

Вы его не провожайте, жалостью не обижайте. Разведет военкома» по машинам и колоннам необученных, зеленых этих будущих солдат. • Кто куда, кому как вышло: пограничная ли вышка или корабельный стяг. На два или на три года... И отцы промолвят гордо: «Сыновья нас защитят!»* У Николай ФЕДОСЕЕВ СЕНОКОС Рубашки мокрые от пота. Мельканье вспугнутых стрекоз... Пришла особая работа — Идет в деревне сенокос. Ах, сенокос! Макушка лета. Прекрасно, что ни говори, Когда задолго до рассвета В луга уходят косари. Когда волнующе и тонко Росой серебряной пахнет И белой молнией литовка В руках натруженных сверкнет. Страда, страда! Ты словно битва. Заслышав твой призывный шум, Литовку, острую, как бритва, У бригадира я прошу. — Добро,— кивает дядя Вася,— А чтоб в работе ты не сник. Давай с тобой соревноваться. Иль не согласен, отпускник! Я знаю: глаз его наметан. Он легкой жизни не искал, Он до Берлина с пулеметом От Подмосковья дошагал. Без колебаний и капризов Беру литовку поострей И принимаю этот вызов, И становлюсь в строй косарей. Кошу на равных с бригадиром. Косьбу с парадом не сравнить. Но честь военного мундира Никак нельзя мне уронить. Кошу... Прокос... четвертый, пятый... Пот в три ручья, во рту горчит... — Не наступи-ка мне на пятки! — С усмешкой бригадир кричит. Все выше солнце; Ну и пекло! Сгореть тут в нем — как дважды два. С утра литовка так и пела, Теперь идет едва-едва.