Сибирские огни, 1986, № 2

— Какая разница? — Разница имеется, и очень даже большая. Так как же? — И намекнули, и сам решил. — Легонько прижал Олюшку, за­ говорил бодрым уверенным тоном: — И осуществится твоя мечта, и закатимся мы с тобой аж на берег Черного моря и аж на все лето! А зимой в Ессентуки или Трускавец, печенки свои ремонтировать. И че­ рез год нас никто с тобой не узнает! Говорил и говорил быстрым шепотом, боясь, что Олюшка вот- вот прервет его и спросит, а много ли у него накоплено денег, чтобы осуществить эти вот его планы, потому что у них сберкнижка с той поры, как выложили сбережения на свадьбу Бориски, так и оставалась пустой. Но Олюшка не прерывала, кивала радостно, смотрела на не­ го счастливыми и будто сразу помолодевшими глазами. — Вот так-то, Олюшка! Впервые он назвал ее так, когда встретил на вокзале в Чернояр- ске, когда они с Николашей приехали после его настойчивых пригла­ шений. Соловушкой, как звали ее на фронте, он ее так нй разу и не назвал, потому что за этим именем стоял незримо Владимир Коно­ плев. А ему тогда так хотелось, чтобы Олюшка начала в их Марьяновке совершенно новую жизнь, чтобы напрочь забыла все предшествовав­ шие приезду невзгоды и вообще всю невеселую _ полосу в своей жизни. А она тогда' тоже назвала его необычно, не по имени, а по фа­ милии — Дубком. Так с той поры и называли один другого: Олюшка и Дубок, уже вот почти тридцать лет. По-иному не научились, а ско­ рее не хотели, потому что оба постоянно помнили и ощущали за собой незримую тень Владимира Коноплеві. Мимо прошла дежурная сестра, молодая, толстая, предупредила, что свидание заканчивается. И тут вдруг оказалось, что он так и не успел ей сказать главного: сообщить о Владимире Коноплеве. — Халат ты мне не привез, конечно? — Какой халат? Ты же не говорила. — Мог бы и сам догадаться, что обрыдло мне казенное. — Так, может, новый купить? Олюшка с видом полного превосходства глянула на него, сказа­ ла, оттопырив губу: — Во-первых, представляю, что ты мне такое купишь! А во-вто­ рых, Дубок, на какие шиши? — У меня есть командировочные. — Я не намерена больше ждать, когда вы наговоритесь! — сказа­ ла дежурная сестра. Олюшка поднялась на- носочки, потому что была много ниже его, поцеловала легонько и пошла прочь, сразу как-то ссутулившись и по­ старев, думая, что он не наблюдает за ней. Вдруг что-то вспомнила, остановилась, выпрямилась, вернулась, глянула на него строгими бу­ синками глаз, сказала негромко, но твердо: — Не смей, Дубок, уходить из председателей! Отступила на шаг, сердито крикнула: — Имей гррдость, Дубок! Будь мужчиной! —- Буду, моя кохана, обязательно буду! Ты вот только сумку возь­ ми. — А что там? Снова еда? Олюшка открыла сумку, всплеснула в восторге ладошками: — Чудо какое! Прелесть! Где ты добыл? — Секрет фирмы. Не станешь же ей говорить, что купил на рынке и на них ушла половина командировочных, а если с теми, которые он купил еще и старушке, то все командировочные. Осталась какая-то десятка, да и та уже разменянная. — Спасибо, Дубок! Вот мы сейчас в палате учиним пир на весь мир! Он знал, что так и будет: сейчас она примется угошать всех жен­ 53