Сибирские огни, 1986, № 2

Приходила к нему марьяновская врачиха, измерила давление, в другой раз звонила сама, приглашала заехать в медпункт, о« обещал, а вскоре закрутился и забыл о своем обещании. Однако говорить об этом Олюшке не следовало. — Раза три, нет — четыре, измерял... Ложь, кажется, помогла. Может, • потому, что люди, временно разъезжающиеся по разным обстоятельствам, лучше думают один о другом, больше верят. — И как? Вполне нормальное давление. — Какое же все-таки? А что можно сказать, если никогда толком не знал, каким в его возрасте должно быть давление нормальное и каким ненормальное. И вообще, почему у давления всегда две цифры и какая что означает? Но отвечать-то надо! — Сто двадцать на сто шестьдесят. Через прижмуренные веки увидел жалость на лице Олюшки: — Кого ты, Дубок, обманываешь? Олюшка пытливо оглядела его, погладила по щеке: — Не побрился как следует. Конечно, торопился? Вздохнул: — Ты права. Торопился. — Глаза мне твои не нравятся. — Олюшка профессионально-опыт- но приподняла веко. — С желтинкой какой-то. А ну-ка, покажи язык! Так и знала, весь белый, будто ватой обложенный. Как твоя голова?' — Нормально! Снова нормально! Мы же с тобой договаривались не обманы­ вать друг друга по части здоровья, потому что это такая штука... Это — основа всего! Что.же ты, милая, не спрашиваешь о Володьке Коноплеве? Или, ,пока лежала, о многом передумала? Может,' пришла к решению, что нельзя на склоне лет продолжать жить воздушными замками молодо- сіи. Что у жизни свои законы? Что человек предполагает а сѵдьба располагает? 7 7 — А у меня Бориска был! — вдруг радостно сообщила Олюшка и сразу же оживилась, как оживлялась всегда, когда сын приезжал к ним в гости или звонил по телефону и справлялся о их житье-бытье — Понимаешь, он, оказывается, приехал в командировку, в Барсуково. Внаем, знаем, моя милая, что Бориска здесь, в районе, в каких-то тридцати километрах от Черноярска, у Горушкина. А вот что навесил ЭТО хорошо. навесі ил, — Такие замечательные цветы принес! Он у нас паоень с ггтпр- менным вкусом! Женщинам в моей палате несут и несут еду будто бы они здесь не лечатся, а на откорме! Прямо ужас какой-то кошмар“ Одна у нас старушенция лежит, так только и чавкает с утра до вече- — Я у него буду сегодня. Я ведь тоже по нему соскучился Удовлетворена Олюшка. Глаза снова большие, янтарные и такая радость в них светится! Как же! Сегодня они снова вместе іотя и не в полном сборе, но вместе. А это извечная мечта матери: быть вместе Извечная, но иллюзорная, потому что никогда не осуществляется — На пенсию выхожу! И заживем мы с тобой как лвя бпбикя возле будки: будем лежать и глядеть на окружающий мир? Ну прямо никаких тормозов, Иван! Ну к чему ей это твое спобиш. ние: взовьется сейчас, за сердце схватится! Но Олюшка оставалась спокойной,только чуть откачнулась, спросила отчужденно 0СТавалась — Отправляют или сам решил? Не иначе ей Михал Захарыч что-то сообщив оставаться такой спокойной. А она спокойна Значит пб™* УДа еи вость. Все правильно, и если это та“ с п а с Л Н0‘ приготовил Олюшку. Спросил с беспечностью на лице 3 р У’ ЧТ0 52