Сибирские огни, 1986, № 2

— И только ты один, больше я никого в расчет не принимаю, спо­ собен понять и оценить, что мне все это стоило и как приходилось вер­ теться. Но ты так же знаешь, что умных не любят, и завистники всег­ да найдутся и всегда постараются подставить ножку: и насолить. Вводка длинная. На фронте такие не очень любили. Раз длинная, значит, греховен, батюшка прихожанин, й потому оглушим: — И на тебя написали жалобу? — А ты откуда знаешь? •Придадим лицу значительность,.запчасти стоят этого. — Да уж знаю... * — Ага, ну да! — Горушкин быстро преодолел растерянность, под­ мигнул заговорщически, оглянулся на дверь: — Я ведь знал, к кому еду. Думал-думал сегодняшней ночью, куда мне податься и с кем посо­ ветоваться, и решил поехать к тебе. Заметь, ни к кому другому, ни к Эдуарду Харитоновичу, ни к Михал Захарычу, а только к тебе. А по­ чему?. , Переходит в наступление. Ну нахал, ну нахал! Видал нахалов, а этот из всех нахалов нахал! — Польщен, Степан Дормидонтович! Дальше! — Да ты бы выпил все-таки! Ничего тебе со стопарика не сдела­ ется. Что-то глаза мне твои очень не нравятся, трезвые они у тебя, не хочется смотреть в такие глаза... Все-таки стар стал ты, Иван, не можешь уже себя контролировать! Сам вон улыбаешься, а глаза выдают. Но надо держаться. Похлопал по левой стороне груди* сказал печально: — Не дает! —: Не дает? Вот она, судьба председательская! Пока здоров, бьют по-всячески. Потерял здоровье, и аминь не скажут. Когда-то слышал, или в школе еще учил, теперь уж не помню: они любят только мерт­ вых! Анекдот не слыхал? — Смотря какой,,. — Коротенький. Послушай. Председателя колхоза спрашивают: как живешь? Отвечает, как картошка. Если не съедят, то посадят. Горушкин погукал смехом,' но глаза оставались серьезные. Возразил ему: — Но садить-то давно уже не садят. — Чует мое сердце, ох, чует, что посыплются скоро наши голо­ вушки. — Горушкин глянул затравленно, постучал рыжими кулаками один о другой: — Суровое время приходит, Иван Иванович! Суровое! — А ты все ж рассказывай, что к чему. С чем приехал. Ходишь, точно кот возле горшка с горячей кашей. — А и верно! Чтб это я? Так вот слушай. Завтра райпартактив. А ко мне вдруг нагрянула милиция, да не наша, а аж областная. По жалобе. Молодой такой товарищ. Не знаешь? — Откуда мне знать? Горушкин усмехнулся: — Ты же все знаешь! Ну да ладно. Ведет проверку жалобы. Так вот мне и хотелось бы, чтобы ты как-то повлиял на этого товарища, старшего лейтенанта милиции, чтобы он не очень копал... Я знаю, что ничего нет, что клевета, и ничего не подтвердится. А авторитет мо­ жет и пострадать. Потом его заново зарабатывай! Еще и ярлык при­ липнет. Знаешь, кинушку как-то давно смотрел. Так вот там льву на хвост ярлык присобачили, что это заяц. Вот и ходит лев, и бьет себя лапой в грудь, и говорит всем: я лев! Но звери ему не верят, потому как на хвосте у него ярлык: заяц. Вот ведь куда .может вывернуться! Так что посодействуй. — И что же тебе инкриминируют? — Да-чепуха. Слова-то громкие, а сути-то нету. Разбазаривание колхозных средств, хотя у меня все документально доказывается. Д а ­ же присвоение. Злоупотребление служебным положением. Это предва­ рительные наметки... Так вот и прошу твоего содействия. 37 »