Сибирские огни, 1986, № 2

Нет, ошибаешься, товарищ следователь, что Николаша был толь­ ко ее ребенком. Это бы их сын! И его даже больше, чем Олюшки. И не потому вовсе, что по воле Олюшки у него стала фамилия Дубок, а потому, что он действительно был отцом Николаши. Для Николаши мать оставалась только матерью, она кормила его, обстирывала, об­ шивала, но все вопросы своей детской, а потом и юношеской жизни Николаша решал только с ним или на общем семейном совете. Он, Иван Дубок, Не видя полдня Николашу, начинал чувствовать какое-то бес­ покойство, тосковать далее и потихоньку поругивал себя за сентименталь­ ность. Когда Николаше исполнилось шестнадцать и пришла пора полу­ чать паспорт, спросил его осторожно: — Микола, а не подумать ли нам насчет перемены фамилии? — Зачем это? — Ну как сказать? Пока тй был ребенком, тебе нужна была за­ щита, мужская защита. И я стал ею. Но все-таки ты по крови сын Вла­ димира Коноплева, человека замечательного, перед которым я прекло­ нялся и, наверное, буду преклоняться всю оставшуюся жизнь. И тебе надо решить, под какой фамилией идти в свою жизнь, в самостоятель­ ную, как я понимаю, где ты уже сам будешь решйть, кем быть и как быть... И в шестнадцать лет, и позже глаза Николаши так и остались серьезными, он улыбался или смеялся только губами. — Я уже думал над этим, отец. — Ну и что надумал? — Пусть будет так, как есть. От отца осталось мне отчество, и это­ го уже вполне достаточно, чтобы знать, откуда мой корень. Но я не хочу отказываться от твоей фамилии! — Это почему же? — Во-первых, она у тебя красивая. Но это не главное. Главное, что ты хороший человек. Ты, батя, даже не представляешь себе, какой ты большой человек... Когда-нибудь ты сам это поймешь! Примерно за год до окончания школы состоялся у них другой па­ мятный разговор. Они были в поле, шли от одного комбайна к другому. Глянул на Николашу, шедшего впереди, подивился, до чего же они по­ хожи с Владимиром Коноплевым: такой же высокий, тонкий в талии, широкий в плечах. Вспомнился разговор тот, прощальный, когда Коно­ плев и Олюшка шли впереди него... Сдержаться не смог, сказал: — До чего же ты, Микола, похож на отца! И видом, и характером. И не дай бог только, чтобы и судьбой оказался похожим! Придержал Николашу за локоть, кивнул на копну соломы, не­ давно сброшенную с комбайна: — Посидим, побачим на небушко та побалакаем? Увидел настороженную заинтересованность в темных глазах Ни­ колаши, заговорил неспешно: — Отец твой учился в той же школе, которую скоро кончать и те­ бе. Конечно, здание тогда было стареньким, из кулацких домов слеплен­ ным и ни в какое сравнение не идет со школой нынешней, хотя и деревян­ ной, но построенной уже по проекту. Никогда не забуду, как мы всей шко­ лой провожали его в военное училище. Много было у меня после раз­ ных событий, но это почему-то больше всех запало в памяти. Почему, сказать не могу. Были речи, песни, даже музыка нашлась. И вот твой отец сказал речь, небольшую, но памятную. «Я хотел бы объяснить своим учителям и товарищам, — сказал Во- лодька Коноплев, — почему я решил стать командиром рабоче-кресть­ янской Красной Армии. Причина ясная: социализм, который у нас по­ строен, а вместе с ним и счастье народа, надо уметь защищать. И я сознательно избираю эту профессию. И я клянусь всем своим комсо­ мольским сердцем — отдать свою кровь, каплю за каплей, а если по­ надобится, то и саму жизнь за народное дело...» 25