Сибирские огни, 1986, № 2

— Полагаю, что отношения между нами были вполне нормальны­ ми. Однако же, справедливости ради, должен сказать, что большими друзьями мы не были. — Как же так? Вы вместе воевали. А земляки на фронте — это же редчайший случай! — Ну, до фронта я шел двумя классами ниже. А на фронте он был моим начальником. А он не из тех, кто сюсюкает. Была у него настоя­ щая военная косточка, службист в самом хорошем понимании. — Сколько времени вы воевали вместе? — Чуть больше года. До начала сорок пятого... Нет, это я в янва­ ре сорок пятого очнулся в госпитале. А так где-то до ноября сорок че­ твертого. Тогда попали под одну бомбежку, может, даже и под одну бомбу. У меня пролом черепа, у него контузия. — Всего только контузия и с такими последствиями? — А что тут удивительного? У войны ведь не было табели о ра­ нах. Случалось, что умирали от пустяковой раны, случалось, что и с тяжелейшими оставались в живых. Да вот взять хотя бы меня. Ране­ ние — тяжелей- некуда. Но вот пока ползаю. Тьфу-тьфу, чтобы не сгла­ зить! — Тьфу-тьфу! — посверкал металлом зубов Петр Степанович. — А потом когда встретились? — Год назад, когда медики привезли Коноплева в Марьяновку. — Понятно! А не было ли, Иван Иванович, между вами человека, скажем так, одинаково дорогого вам обоим, который... э-э, как бы по­ точнее выразиться, мог бы стать между вами объектом взаимной не­ приязни? Усмехнулся: — Объект, как ты выражаешься, был: моя жена. Но взаимной не­ приязни на этой почве не было. Она на фронте была его женой. Но он про это забыл. А когда она стала моей женой, он был уже, как ты вы­ ражаешься, невменяемым. — Была ваша жена у него, когда его привезли сюда? — Все время проводила там. — И он ее так и не узнал? — Этого я не знаю. — Жена не рассказывала? — Я не спрашивал. У тебя все? А то мне работать надо. — Еще один вопрос: они были зарегистрированы? — На фронте ЗАГСов не было... Но, насколько я знаю, не были. Она только в свидетельстве о рождении сына от Коноплева записала отчество — Владимирович. Но когда мы с ней поженились, она и Ни- колашу записала на мою фамилию. — Отчество коноплевское, фамилия твоя? Так, выходит? — Выходит, так. Петр Степанович закурил дешевенькую сигарету, прищурился, сказал негромко, не то сочувствующе, не то осуждающе: — Одного не пойму, Иван Иванович. Что, тебе девок в Марьяновке было мало, что фронтовичку привез? — История длинная. И не твое уж это дело, как я полагаю. — И еще один вопрос, последний уж теперь. У твоей жены был ребенок. Где он теперь? — Служил в милиции. Погиб. Брал рецидивистов... — А этот парень, которого я раза два видел у тебя? — Это наш совместный. В ваших органах, кстати говоря, работа­ ет. Бориска. На том разговор у них со следователем закончился. Петр Степа­ нович ушел в кабинет Гончаренко, который отвела ему для работы Же­ лезная Серафима. А он все не мог успокоиться: и зачем только люди му­ тят ручеек, живой, светлый, устоявшийся? Кому и зачем надо ковы­ рять в нем палкой и поднимать со дна ил и грязь? Ее ребенок! 24