Сибирские огни, 1986, № 2

День ото дня, день ото дня Огонь грядущего видней. Горит — не руки греть над ним, Не жарить жирный куш на нем. Над яростным — сердца родним. Чтоб полыхать одним огнем. Поэт здесь не столько осмысливает, сколько живописует, броско показывая увиденное. Его любовь к простому челове­ ку проникнута пафосом «огненного труда». Для лирического героя А. Балина, кажется, нет никаких преград: что бы ни случилось — «не то сумеем одолеть». Герой сразу же приковывает к себе вни­ мание своим впечатляющим видом: «На ро­ бах соли крупный снег, зной обжигает лбы и рты». Во всем — необыкновенная сила, он, кажется, не раздумывая готов идти в самое пекло. И, разумеется, такому чело­ веку «день ото дня огонь грядущего вид­ ней». Если лирический герой А. Люкина старается как бы раствориться в коллекти­ ве, то герою А. Балина нелегко остаться незамеченным в рабочей среде. «Я к звез­ дам держу направление счастливой своей головой», — заявляет он. Это — человек не только сильный физически, но и любйщий необычные мечты—не как у всех, умеющих говорить красиво. Не каждый рабочий осме­ лится так выразиться: «мы полны отцов­ ских нег, и нежности, и доброты». Идя от жизни, можно предположить, что слова: «нам в зареве сплошных огней... огонь гря­ дущего видней», «мы — конденсаторы ог­ ня» —должны принадлежать скорей всего вожаку, лидеру, чем «среднему» рабочему. В стихотворении А. Балина вырисовывается образ передовика-ударника, чей портрет не сходит с заводской доски Почета. Вряд ли его когда-нибудь посещали такие «упадни­ ческие» мысли, какие вполне естественны для героя А. Люкина: «и бросил бы, да есть охота, устал, а все же заверши». Конечно, ни в коем случае нельзя проти- поставлять поэзию А. Люкина стихам А. Ба­ лина. У каждого — свое видение мира. Речь идет о том, чтобы пафос картин труда и образов рабочих всегда был в соответствии с жизненным смыслом самого труда и с главной сутью характера рабочего человека. Каждый поэт волен по-своему понимать внутренний мир простого человека. Можно и восхищаться, и признаваться в любви к нему: Ведь без тебя не прорастет зерно. Остынет сталь, ракета не взовьется. А сердце бьется. Понимаешь? БьетсяІ Тебе, мой друг, принадлежит оно. Без лести обойдемся, без вранья: , Бери его и безрадельно властвуй. Прочти его и заяви мне: «Здравствуй! А ведь, пожалуй, это вправду я». Помнится, А. Твардовский тоже говорил однажды: «Пусть читатель вероятный ска­ жет с книжкою в руке: «Вот стихи, а все понятно...» Все дело в том, что поэт здесь обращается не к отдельной аудитории или категории слушателей, а к читателю вооб­ ще, не давая никому предпочтения. А. Твар­ довский не писал стихи специально «для рабочих», хотя героики рабочих будней в его поэзии не занимать. И, кроме того, трудно представить себе, чтобы он, изобра­ жая, скажем, образ крестьянина, при этом тряс ему руку и заверял, что обойдется «без лести, без вранья». В традициях русской советской классики, воспевающей труд, —достаточно назвать, например, имена В. Казина или Я. Смеля­ кова — всегда было стремление говорить одинаковым языком и с рабочим, и с кол­ хозником, и с интеллигентом. Все-таки верно сказал А. Люкин: «нам уже не мо­ золями надо гордиться, нам гордиться умом». Тем проницательным умом, думаю­ щим сердцем, которыми наделили своих героев, скажем, А. Прасолов или Л. Ре­ шетников. Одним из несовершенств современной по­ эзии о труде является то, что лирический герой зачастую выглядит немножко счаст­ ливее, чем в реальной жизни — он героиче­ ски преодолевает л ю б ы е трудности. Про­ стецкое выраженье лица, задорный взгляд, белозубая оптимистичная улыбка — вот ставшие традиционными черты портрета современного рабочего. Эти черты, конеч­ но, не лишние, хотелось бы только, чтобы они не растворяли в своем сиянии дру­ гие — более тонкие, отражающие слож­ ность, неоднозначность, противоречивость внутреннего мира простого человека. А. Ба- лин создал немало по-настоящему сильных стихотворений о фронтовой юности, о бо­ евом товариществе, сумев отразить настро­ ение своего поколения. В стихотворениях же о труде проявилась довольно распрост­ раненная тенденция. ...Соревнуюсь. Руку жму. Желаю Я победы своему дружку И не знаю—добрая иль злая? — Ударяет зависть по виску. Он, дружок, ловчей меня, пожалуй. Петрит в производственных делах. План рванет — герой на всю державу, В премиях, ударных вымпелах. Натореет заседать в профкомах. Разве чудо под ладошный плеск Н аставлять на девушек знакомых Галстук с пальмой и штиблетный блеск? Ну а я? Иль лаптем щи хлебаю? Поднажму, короче говоря. Поднатужусь (вывози, рябая!) ' Вместе и придем — к ноздре ноздря. У лирического героя и зависть «улетучит­ ся в два счета», он—умиленный—представ­ ляет: «станут с нами ласково носиться: «Слава, слава золотым рукам!» Н§т, никто не утверждает, что из поэзии «огненного труда» надо изъять романтику и мечту. Трудность в том, чтобы в харак­ тере такого героя не проглядывала парад­ ность, чтобы не казался он каким-то радост­ но-уверенным в себе, любые житейские и производственные проблемы решающим без­ ошибочно и наверняка. К сожалению, по­ добный подход к образу рабочего нередко становится тенденцией. Ну, а если у него такой жизнерадостный характер, могут задать законный вопрос, разве можно ставить в вину горячность или восторженность? А если иначе он не умеет и любит свое дело страстно, радуясь всему ослепительному и яркому, что непременно есть в грохочущих буднях? Верно, каждый волен любить дело по-своему —тем более что даже «за неразумную любовь мы осуж­ дать себя не вправе». Но в поэзии важнее другое —чтобы любовь не перешла в бес­ страстность. 157