Сибирские огни, 1986, № 2

личное, свое. Его стихотворение — не абст­ рактное, отвлеченное мудрствование. Веч­ ные истины он открыл в своей жизни зано­ во, сам. «Любить людей за их тяжелый труд» — не значит любить всех без разбора, главное — видеть в каждом то доброе, что помогает ему выполнять труд. Не будет большим отступлением от темы, если автор этих строк приведет живой при­ мер активного воплощения в жизнь этого духовного лозунга человека труда — «лю­ бить людей». Мне посчастливилось встре­ титься однажды с прославленной труже­ ницей, четверть века проработавшей на одной из шахт Кузбасса (сначала — коно­ гоном, потом — горным мастером), но так и не ушедшей на заслуженный отдых, Ефро­ синьей Даниловной Федоровой. Она была теперь диспетчером на камвольном комби­ нате в родном городе. В ее «кабинете» не­ прерывные звонки, а в «приемной» шумно толпилась шоферская братва, которую она называла по-матерински «детки». Тут к ней вошел незнакомый человек за советом: хотел бы устроиться мастером — на погрузку, да вот сомневается, справится ли.' Ведь грузчикам, как говорится, палец в рот не клади... Ефросинья Даниловна даже привстала со стула: — Извините, как вас по имени-отчеству? Вы говорите, ненадежный народ — грузчи­ ки? Нет, народ у нас хороший, добрый... Надо любить людей — и они вас не оби­ дят!.. При этом ее голос, огрубевший от гром­ ких разговоров по телефону, неожиданно потеплел, а лицо — по-крестьянски загоре­ лое и обветренное — помолодело от нахлы­ нувшего внутреннего света. В ее словах было столько откровенной убежденности, что посетитель как-то сразу смутился — точно школьник, которому напомнили прос­ тое, но забытое правило. Оно хорошо выражено в строках А. Лю- кина: «Что людям дал, тем и богаче стал». «Надо любить людей, и они вас не оби­ дят...» И мне подумалось: а разве ее не обижали — доверчивую, простую? Но лю­ бовь ее к людям не стала осмотрительней. Лирический герой А. Люкина также не ожидает, что его вознаградят за участие в людских судьбах. «Такое счастье лишь у сильных есть», — говорит поэт. В чем же внутренняя сила советского ра­ бочего? Не в том ли, что саму жизнь — «нагую до неприличного» — он восприни­ мает творчески, видя в ней прежде всего лучшую сторону? Ведь только чувствуя положительное начало, можно накапливать в себе духовный опыт, только проникая сердцем в положительные начала жизни, можно обогатить себя нравственно. Без та­ кого проникновения в человеке неминуемо развилась бы дурная уверенность в том, что счастлив тот, кто живет легко и безза­ ботно, кто никогда не знал черной работы. Собственно, главный человеческий талант лирического героя А. Люкина в том и за­ ключается, что он не считает себя обижен­ ным, обделенным, не растравляет себя ме­ лочными обидами на трудную судьбу. Любой человек, обладающий этим даром, всегда остро чувствует то, что мешает люд­ скому взаимоуважению, равенству: фальшь, неискренность, позу. Лирический герой А. Люкина ценит в людях прежде всего не внешнее, а внутреннее — человеческую сущ­ ность. «Мне так мало надо внешнего. Я ненавижу, когда его много и за ним — ничего», — эти категоричные слова А. Пра­ солова как нельзя лучше выражают миро- отношение труженика, его нравственный максимализм. Такая «ненависть» вызвана жаждой доброго в людях, их духовной красоты. Талант — в улыбке. . Что греет других. От щедрости сердца Брошенной. Такой талант, по мнению поэта, может принадлежать лишь тому, кто отвергает всякий рационализм в человеческих взаимо­ отношениях. Мы все умрем— Кто плакал. Кто смеялся... Но в жизни я Лишь одного боялся: Быть трезвым И холодным. Как вода. Лирический герой больше всего боится обтекаемости, чтобы его «гребнем масленым причесали и поставили впереди». Челове­ ческий талант — не в безликой обкатан- ности характера. Быть самим собой, утвер­ ждает А. Люкин, это и есть главный талант человека: А если хотите Приличненьким быть— Не думайте. Трус вы. Смелый ли.— Вам надо в себе Талант убить. Так все Обыватели сделали. Характер простого человека иному «ин­ теллектуалу» может показаться примитив­ ным, «однослойным»: дескать, жизнь намно­ го сложней, нельзя же так строго разгра­ ничивать — вот хороший человек, а вот — плохой. С / этим трудно не согласиться. Однако, когда личность то и дело пере­ воплощается в зависимости от обстоя­ тельств, не свидетельствует ли такая «мно- гослойность» характера о безликости чело­ веческого «я»? Такая «личность» с одним своим знакомым будет с жаром разглаголь­ ствовать, например, о «простоте», «откровен­ ности», «бескорыстии»; с другим — приоб­ ретателем и хапугой — разговор пойдет с таким же жаром, но увы не о «простоду­ шии» илй «цельности характера». Лириче­ ский герой выступает против той категории людей, которую в народе называют каже- никами — духовными уродами, оборотнями. Талант откровенности не только расширя­ ет границы души, делает ее просторнее, но и спасает характер от мелкости, размы­ тости. Хочу я радости большой: Любить И презирать душой, Иметь и друга И врага. Так есть у Волги берега, Чтобы она не разлилась И не осталась только грязь. «Иметь и друга и врага», то есть иметь неких два ориентира, между которыми, 155