Сибирские огни, 1986, № 2

— Нет, нет! Спасибо, Иван Иванович! Вы и так были все это вре­ мя очень к нам любезны. Но сейчас нужна специальная машина. Ехать-то ведь не близко. — Валюта едет с вами? — Разумеется! Мы ее зачислили в наш штат. По счастливому лицу Валюши понял, что еще одна девичья судь­ ба определилась. Улыбнулся ей ободряюще. Спросил: — Так могу я на него взглянуть? Я очень тихо. — Сделайте одолжение! — Гершуни распахнул дверь в соседнюю комнату, включил свет. Коноплев лежал на диване, спал. Почему-то ослабли ноги, кольну­ ло в пояснице. Опустился на табурет, который предусмотрительно по­ ставила для него Валюта, вгляделся в лицо Коноплева. Что же нашла в тебе Олюшка-Соловушка! Иль болезнь уже осту­ дила твою красоту, или годы? Сказал однажды Олюшке: — Ничего нет особенного в твоем Володьке. Мужик, как и все. Олюшка не стала спорить, вздохнула, ответила как-то устало: — Что ты можешь понимать в таких делах, Дубок? Совершенно снежные седые волосы, нос с горбинкой, крутой под­ бородок, из тех, которые почему-то называют волевыми, густые черня­ вые брови, так контрастные с сединой волос. Руки холеные, руки интел­ лигента, никогда не знавшие физической работы. Глаза закрыты. А они, эти глаза, и были главными в лице капитана Коноплева. Всегда насмеш­ ливые, язвительно-холодные, во время боя или какой другой опасности светлели яростью безумия. Была у капитана Коноплева привычка во время бомбежки или артобстрела не прятаться в убежище. Оставался на открытом месте и палил по атаковавшим самолетам или наблюдал, как ложились снаряды. Эта-то привычка и сослужила, должно быть, плохую службу. Прикоснулся к руке Коноплева, холодной, будто безжизненной, про­ шептал: — Будь здоров, Володя! Вышел в большую комнату, спросил: — За отцом послали? — Я когда звонила Серафиме Андреевне, передала такую прось­ бу Сергея Давыдовича, — Валюта влюбленно глянула на Гершуни. Сказал зачем-то: — Он же был сегодня здесь, Архип Капитонович. Я видел, как от конторы отправился в вашу сторону. За окном послышался гул подъехавшей машины, и вскоре на поро­ ге комнаты появился дедушка Архип. Старик остановился, снял ста­ ренькую, вытершуюся во многих местах шапку, прислонил клюшку в уголок, пригладил седой пушок на голове, забормотал: — Это что ж такое получается! Я ж тут днем был, и вот говорят... — Пожалуйста, дедушка, тише! — подбежала к дедушке Архипу Валюта. —- Живой, живой Владимир Архипович! — А мне приезжают, говорят: повесился! — Ноги дедушки Ар­ хипа без помощи клюшки, должно быть, плохо слушались, он принялся оглядываться. Валюта догадалась подставить ему табуретку. Уселся, вроде бы успокоился, заговорил: — Я ж был у него. Он вон там сидел. Поднял на меня глаза и так это долго глядел и так-то жалостливо. Ране все как-то с насмешкой. Мол, засиделся ты у меня в старшинах, старый хрен! Уволю, демобилизую, под трибунал отдам! А тут глядит так-то вроде осмысленно и тихо так говорит: «Старик! А я тебя, кажется, знаю. Я где-то тебя видел! Где, старик?» Дедушка Архип огляделся, спросил: — Так ничего, стало быть? Все в порядке? — Все в полном порядке, Архип Капитонович, — улыбнулся Гер­ шуни. — Только уезжаем мы. Адрес пришлем, чтобы вам потом ориен­ тироваться...