Сибирские огни, 1986, № 1

да? Что за народ там? — начинает гадать про себя Валька, упрямо таща тележку с дровами и повисшую на оглобле сестренку. В полдень чтоб столько людей на улице?..» ...И тут откуда-то гул послышался и стал быстро нарастать, запол­ няя и сотрясая все пространство. — Эраплан! — закричала Валька.—Дуська! Гляди, эраплан! — Ероплан?! — Очнулась от Валькиного крика младшая. Над деревней... нет! — прямо перед ними с оглушительным грохотом проносится огромная двухкрылая, краснозвездная птица. От нее стре­ мительно отрываются какие-то серые листки и, остановившись на мгно­ вение в воздухе, начинают, кружась, медленно приближаться к земле, рябя в глазах своим несчетным множеством. — Что это?..— спрашивает недоуменно и взволнованно Дуська. — Бумажки какие-то выбросили...— неуверенно поясняет старшая. Проводив глазами самолёт, сестры неотрывно следят, стоя посре­ ди дороги с задранными вверх головами, за мельтешащими листками, которые, рассеиваясь, опускаются над домами... Вот и ближе к ним — прилипают к черной пахоте несколько белых квадратиков. Один совсем рядом — на прошлогоднем стебле бурьяна. Валька, опередив меньшую, снимает листок. — Написано что-то,— говорит она и досадно отталкивает локтем тянущиеся руки сестры.-^ Да обожди! Дай прочитаю... «...Фашистская Германия кап-питул-лирова-ала,..»— Валька на секунду задумывается над непонятным словом: — «Кап-питулир-ровала, — перечитывает еще раз,— безоговорочно... С победой вас...» — Валька некоторое время мол­ чит, не отводя глаз от листка, она думает: что все это значит?.. — Филька!! — вдруг озаряет ее.—Дусенька!! — Валька обращает расширенный, полный удивления и восторга взгляд на сестру.— Это же конец! Понимаешь? Конец! — Какой, Валь? Чему конец? — Испуганно таращит на нее глаза меньшая. — Эх ты, Филимон Иваныч! — кричит возбужденно Валька. Она за­ пихивает листок за отворот кофточки, подхватывает оглобли.—Да вой­ не конец! Ох, Дусенька! Это же, это... Теперь все по-другому будет! С каждым шагом все крепче упирается Валька ногами в дорогу, все быстрее волочет за собой возок, и сестры переходят на бег. Младшая хотя и не может уразуметь важность и значимость вести, но Валькико возбуждение передалось и ей: взбодрившись, она семенит ножками, тянет из всех сил за оглоблю, выспрашивает прерывистым от быстрого бега голосом: — Это совсем-совсем, Валь, не станет войны?.. И немцев там этих... расшлепают?! — Расшлепали уже! — отвечает громко,’ почти кричит Валька.— И войны уже нет! Теперь другая жизнь будет... — Какая другая? ' Ну^совсем... очень даже другая! — Валька не может представить себе другой жизни, но твердо уверена, что должна она быть какая-то лучшая — как в песне... Сестры, не сбавляя хода, въезжают с тележкой на деревенскую улицу. Под окнами своей избы, привольно раскинувшись на настряпан­ ных кренделях, подставив лицо и голое брюхо солнцу, спит Васька Зуй. Девчонки приостановились возле него, закричали вразнобой: — Васька! Чего дрыхнешь?! Наши немцев разбили!! Васька ошалело вскочил на кривые ножонки, закричал спросонья: — Зуй! Зуй! — Эх ты, Зуй! — засмеялись сестры,— Победа, Васька, а не зуй! — И покатили к своему дому с последней военной тележкой дров. 94