Сибирские огни, 1986, № 1

Солнце подкатилось к самому зениту и печет немилосердно. Пот с Вальки льется ручьями. Дѵська не потееі- — сухая насквозь — хнычет: — Попить бы, Валь, а?! — Обожди, до лужи дотянем. Полувысохшая лужа в лощинке. Доехали до нее сестры, останови­ лись. Валька взяла бутылку, утопая по лодыжки в грязи, наполнила посудину мутной, зеленоватой жидкостью. Дуська, с крроткими отдышками, выдула всю бутылку. Валька вновь наполнила ее, но пить не стала, заткнула травяной пробкой и засунула в тележку: пригодится. Сама напилась прямо из лужи с ладошек. Дуська запросила есть. — Напилась, теперь жрать ей подавай! — сказала недовольно старшая.— Три драника всего осталось... А до дому-то телепать еще!.. Младшая заскулила, рассчитывая если не разжалобить сестру, так запугать: — Лягу здесь на тра-аву-у... прямо-о на дорогу-у и умру-у. И пусть мамочка-а моя попла-аче-ет обо мне-е... И пусть тогда тебе по-паде-ет. Валька достала тряпичку с драниками, разделила их пополам: — На, доедай! — сказала с досадой.— Не вой только тут, как вол­ чиха! Дуська аппетитно зачавкала. Свою долю Валька тоже решила съесть, чтоб не выканючила эта ненаеда. Все равно ее не насытишь, а как сама ослабнешь — что тогда? Покбнчив с драниками, Валька стала набирать из лужи грязь и шлепать ею по концам бревешек. Дуська, оторвавшись от пустой тряпки, в которой надеялась еще что-то выискать, округлила глаза: — Ты их зачем грязнишь?! — А лесник? Забыла?! — отозвалась Валька, усердно втирая грязь в торцы дровишек.— Не привязался чтоб, понятно? — А-а,— догадалась Дуська,— грязные — значит, не нужные... Хи-хи,— прыснула она,— Скажем, из лужи надоставали. Валька засмеялась: — Думай хоть, что говоришь! Так он и поверит — из лужиі В лесу, скажем, нашли: кто-то их давным-давно забыл или бросил. Сестры вновь впряглись в повозку. — Ну,— сказала старшая,— какую затянем? — Она помолчала, на­ думывая песню.—Давай, подтягивай дружнее: «Выйду я на реченьку, гляну на село...» — залихватски начала Валька. Дуська тотчас присо­ единила свой писклявый голосок. Песню они знали плохо,— слышали раза два ее от старших сестер. Запомнились только первые две строч­ ки, которые им очень нравились: «Все люди гуляют и нам весело!..» Пропели их несколько раз. Потом надоело. Замолчали. С каждым шагом тяжелеет воз, будто кто держит его сзади. — Филька! — покосилась на сестренку. А та ровно спит на ходу: свисла головой, охватив оглоблю руками, и глаза закрыты. — Не повисай на оглобле, тяни! — Тяну, тяну,— бормочет Дуська, а сама и глаз не раскрывает. Пришлось сделать еще короткий роздых. Только без еды сил он не прибавил: младшая разомлела, едва поднялась. Волочится, даже не хнычет — сил на это нет! 'Валька чувствует, что и у самой на исходе последние силы,— такая боЛь в теле, будто волчьими зубами вся измята-изжевана. Если бы не меньшая рядом, плюхнулась бы она в дорожную пыль и завыла во весь голос: да когда ты кончишься, дорога проклятущая! Но нельзя ей выказывать слабости — меньшая тогда совсем обезво- лится. Лучше не думать о себе, тянуть и тянуть. Теперь уже немного осталось: вон она, деревня-то, совсем близко... народ на улицах. «Отку­ 93