Сибирские огни, 1986, № 1

За деревней Покровкой мы вдруг увидели огромное зеленое поле. Предчувствуя недоброе, ваш корреспондент попросил остановить маши­ ну. Водитель председательского газика неохотно нажал на тормоза. Это было, как сразу я и заподозрил... огромное поле клевера/ Как мне потом удалось выяснить, 247 гектаров! Это же травопольщина! — сказал я председателю колхоза «Власть труда» тов. Дубку. Но на мое удивление, он выглядел совершенно спо­ койным. — Это же вчерашний день сельского хозяйства/ — воскликнул я. И знаете, что он ответил'} — Д ля сельского хозяйства, не знаю, но для нашего колхоза — день завтрашний. Вот так спокойно, вольготно, и я бы сказал, называя вещи своими именами, нагло чувствуют себя травопольщики в марьяновском колхозе! А что на сей счет скажут нам в Черноярском райкоме партии и рай­ исполкоме} М. Львов, ваш спец. кор. (Из корреспонденции «Травопольщики из Марьяновкиэ, опубликован­ ной в Энской областной газете «Знамя труда » 19 октября 1957 года). ' С Олюшкой не удалось договорить. Помешали. И там помешали и здесь. Почему же нам с тобой, Олюшка ты моя, Соловушка, почему нам всегда кто-то мешает? Может, выйти на пенсию и пожить для себя, только для себя, исключительно для себя и друг для друга?. Ведь уже старость... Уже старость! «Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называ­ ется жизнь»... Кажется, так поется. И в общем-то довольно близко к сути. Он вот как-то даже и не заметил, что жизнь прошла, промчалась, промелькнула... В том, что они с Олюшкой старики, убедился при первом своем по­ сещении Олюшки. Это случилось две недели тому. Олюшка всю жизнь внимательно следила за своей внешностью, и всегда всем, кто их знал, казалось, что жена много моложе его, Ивана Дубка. Даже во время болезней, случавшихся в последние годы до­ вольно часто, иной раз даже раза по два за год, умудрялась чутко следить за своей внешностью. А в этот раз, войдя в палату с заранее приготовленной широкой улыбкой, вдруг остановился, точно бы перед пропастью. Впервые, во всей беспощадной обнаженности, увиделось лицо старухи, до боли знакомое, родное каждой своей морщиночкой, крохотным родимым пятнышком, но все же лицо Старухи, все в глубо­ ких морщинах, с запавшими тусклыми глазами, раньше яркими, янтар­ ными, с позолотинкой... 'под остреньким подбородком складками висе­ ла дряблая кожа. Увиделся на том остреньком подбородке одинокий длинный седой волосок, да и в волосах на голове, которые Олюшка всегда старательно и умело подкрашивала, густо серебрилась седина. И вот тут впервые остро, почти осязаемо, с застучавшим перебой* но взахлеб сердцем понял, что оба они, в сущности, уже старики и жизнь их прожита. И растерялся. Растерялся так, что не мог отвести завороженного виденным взгляда от внезапно постаревшего, измучен­ ного лица жены, от ее холодно-равнодушного взгляда, которым только и может смотреть на мир и все живое в нем блуждающая где-то побли­ зости смерть. При последующих его наездах в районную больницу у них все вро­ де бы пошло по-старому, когда он являлся шумно-веселым, отчего и Олюшка оживлялабь, знакомила его с новыми Сопалатницами, рас­ сказывала о новых лекарствах, словом, оба оставались довольными свидацием, но все же он никак не мог позабыть своего первого посе­ щения, лица старухи и всей ее такой беспомощной, обессилен­ ной борьбой с болезнью маленькой согбенной фигурки... Пришла к ним старость, и никуда от нее не денешься, ничем не от­ крестишься. «Только миг между прошлым и будущим...» Очень лю­ бит петь эту песню под гитару Бориска. Но почему он до сей поры не приехал к матери? Ведь в первый же день дал ему телеграмму. Уселся за стол, но понял, что работать не сможет, что-то стояло перед ним, стояло стеной и мешало... 71