Сибирские огни, 1986, № 1

уж не станешь работать абы как. И вообще он считает, что награды не­ правильно используются. Ну к чему являться с наградами на сессию райсовета или партийный актив? Сессия же или там актив должны быть деловыми, с критикой, может, даже с руганью. Но как же ты его ста­ нешь критиковать, если он отгораживается от критики орденами и меда­ лями? Выступал он однажды с таким предложением насчет орденов и медалей на пленуме райкома партии. Ну и что? Секретарь райкома в за­ ключительном сло& обвинил его в отсутствии патриотизма и понимания текущего іуюмента- Что- касаемо всего прочего, то это элементарное злопыхательство? И пусть оно остается на совести того, кто писал. Он примерно знает, кто писал. Мельчать стал Степан Корягин, мельчать! Раньше в открытую подписывал свои жалобы, не прикрывался группой,честных колхозни­ ков. И своей рукой писал. Потом суть его жалобы выводили на бумаге его детишки, а вот теперь уже, наверное, и внуки. Видишь, какая родо­ словная выводится? А все из-за чего? Из-за того, что не его, Степана, в пятьдесят шестом, избрали председателем объединенного колхоза, а Ива­ на Дубка. Так ведь если глянуть в суть, то он тогда у райкома и райиспол­ кома не напрашивался. И коль уж они решили рекомендовать председате­ лем на объединенный колхоз не бывшего председателя Покровского кол­ хоза имени Буденного, а его, Дубка, то, стало быть, были у них на то ка­ кие-то основания. А он, Степан, так ничего и не понял. Регулярно, по одной жалобе в год, пишет и пишет. В первые годы ездил к Степану, вел разговор в открытую, предлагал отдать ему председательствование, но он только усиленно курил и отмалчивался. Если бы только писал жалобы! Так ведь еще и действовал, особен­ но когда был помоложе. То пьянки учинялись на всю деревню, то отка­ зы от выходов на работу. И действовал не в открытую, а тонко и хитро, и опирался при этом на то, что почти половина покровцев была с ним в родственной связи в разной степени, от братьев и сестер до племяшей в третьем колене. Пришлось однажды собрать всех Покровских колхозни­ ков и откровенно рассказать о Степане и его действиях. Бурным полу­ чилось собрание, шло всю ночь. Итогом его было то, что Степана сняли с бригадирства, избрали бригадиром фронтовика Павла Петровича Санькина. После того собрания минуло уж лет пятнадцать, а он все пи­ шет и пишет. Старался на та“кое не обращать внимания, да разве не об­ ратишь, когда грязью мажется не только он, председатель, а и весь кол­ хоз? Это как малая заноза в пальце, вроде и не больно, но напоминает. Вершков продолжал стоять у окна, глядел в его сторону, должно быть, профессионально ждал его реакции на прочитанное. Да только не будет никакой реакции. Семушка! Дорогой Семен Петрович, председа­ тель комитета народного контроля. Прошло то время, когда жалобы каждым своим неправедным словом выводили из себя. Укатали сивку крутые горки! Даже больше, всегда читал такие вот анонимные пасквили с инте­ ресом, потому что даже в самой пакостной бумажке можно отыскать ра­ циональное зерно. Читал и даже выписывал кое-что, для зарубки на па­ мять, для пользы дела, если таковая просматривалась. А сегодня вот и выписывать не станет. / — Имеется к тебе вопрос, Семен Петрович, поскольку ты ближе всех к даному явлению- Вершков выбросил окурок в форточку, аккуратно прикрыл ее, по­ дошел к столу, уселся. — Излагай. — Что случилось, что народ стал жить лучше, много лучше, а жа­ лоб тоже стало больше? Вершков снисходительно многозначаще улыбнулся, прокартавил: — Грамотные все стали, чтоб ему сдохнуть! Электричество опять же в каждом доме, пиши — не хочу! Хоть целую ночь! — Не скажи, не скажи! А еще на один вопрос ответь: почему это народ стал меньше выступать на собраниях? Некоторые, особенно из 37