Сибирские огни, 1986, № 1

Черноярскому райкому ВЛКП (б) Черноярскому райисполкому Колхозники сельхозартели «Власть труба» докладывают вам, что ими одержана большая трудовая победа: с каждого гектара собрано по 15 центнеров зерна. Что позволило с честью выполнить первую заповедь, за­ сыпать семенной фонд на полный яровой клин. Изыскиваются возможно­ сти для сверхплановых хлебопоставок. Слава партии большевиков, партии — вдохновителю и организатору всех наших побед! Председатель правления И. Дубок Секретарь парторганизации Е. Хрипунова (Опубликовано в Черноярской районной газете «г Путь к социализму» 5 октября 1948 г.) — Позволено будет ВОЙТИ? -Г- донесся от двери, скрытой в полу­ мраке, веселый голос с картавинкой. — Уже вошел, что ж спрашиваешь? ’ Спросил вроде бы со смешком, а у самого что-то кбльнуло возле сердца, что-то заставило внимательнее вглядеться в округлого человека, вышедшего из тени на свет, поношенного обликом и фигурой, каким ста­ новится сельский мужик к шестидесяти годам: и волос растету него там, где не надо, и не растет.там, где надо, и морщины резкие торжествующе расползлись по лицу, и взгляд обесцветился. Когда шел навстречу при­ ехавшему, мгновенно, молнией белой промчались между ними два бело­ головых конопатых сорванца, просверкали красными пятками по перво- снегу... — Проходь, Семушка, садись вот на этот стульчик! Подвел к столу, поддерживая под локоть, не замечая, что голос подрагивает и даже дает фистулу. Увидел удивленные глазки-пуговки, подмигнул, воскликнул огорченно: — Ба! Что я вижу? А где те роскошные кудри, через которые едва не увел нашу первую общую любовь? Постой, как же ее звали? — А, ты вон о чем! — удивление в глазах-пуговках сменилось смеш­ ком. — Так ведь и у тебя на голове одна только верблюжья шерсть оста­ лась. А девчонку ту, кажется, Глахой звали. Недавно видел — страхо­ людина! Господи, подумалось, за кем только мы с Ванькой гонялись? — Насчет верблюжьей шерсти ты того, перегибаешь! Недавно в зеркало смотрелся. — А что, не каждый день смотришься? — А ты? Встретились две пары глаз, постаревших и потускневших, перемиг­ нулись. Потом обладатели их тихонько посмеялись и стали серьезными. Оба отлично понимали, что пуповина, когда-то вязавшая их дружбу в детстве, а потом и в одной маршевой роте по дороге на фронт, давно пе­ ретерлась, и они не могли уже себе позволить полной душевной откро­ венности, потому что жизнь никогда не остается детством, что детство — только запевка, а жизнь нё всегда становится песней. В этой жизни они давненько уже недолюбливали друг друга, хотя откровенной размолв­ ки и остерегались. — С чем пожаловал? — спросил суховато, чтобы кончить с мину­ той душевной хляби, вызванной недавними телефонными разговорами, и отрезать пути к пустой словотрате. — С чем же я могу еще пожаловать при моей должности? С жало­ бой, чтоб ему сдохнуть! Вершков уселся на стул, оседлал нос огромными, самыми модными, очками в роговой оправе, открыл тоненькую папочку-портфельчик, при­ нялся в ней копаться. И вспомнилось вдруг, как тот же самый Семен Вершков, хотя и в другой еще должности, лет двадцать тому, тоже при­ езжал к нему с проверкой, но копался тогда в старенькой, фронтовой еще, кирзовой полевой сумке, на которой была пришита пуговка от каль­ сон. И очками тогда не пользовался — видел нормально. — Вот она, чтоб ему сдохнуть! — и Вершков положил на стол ли­ сток бумаги. Листок был самым обыкновенным, из школьной тетрадки, 35 2 *