Сибирские огни, 1986, № 1

но его толкают на должность исключительно потому, что по анкетным данным у него полный ажур: и образование приличное, и возраст что ни на есть цветущий, и партийность в порядке — карточка чиста от пома­ рок о взысканиях, и опыт руководящий, хотя и совсем по другому про­ филю. А если ко всему этому добавить еще и характер веселый да общи­ тельный, голос зычный, внешность внушительную, то чем же не пред­ седатель? Сколько же было их за годы его председательствования, таких бе­ довых, добровольных и подневольных, сколько их по порыву души и партийного билета кричало с трибун о горячем желании быть там, где труднее, на переднем крае, положить жизни и здоровье ради укрепле­ ния колхозов и колхозного строя в целом! А где они теперь? В пятьде­ сят четвертом (или пятьдесят пятом), уж точно не помнит, бюро Черно- ярского райкома послало на укрепление колхозов одиннадцать товари­ щей из райруководства: начальника милиции, зампредрика, директора пищекомбината, начальника райсвязи. Даже директор раймага оказался среди них. И где же они теперь? Уж нет ни одного. Больше двух лет ни­ кто и не протянул. Уехали, потому что и на новых постах не прижились, и старые должности потеряли. Хотя директор раймага, которого утверж­ дали с плохо скрываемыми улыбками, продолжает председательствовать и довольно толково. Как раз в соседнем колхозе имени Чапаева. Кеш­ ка Семиглазов когда-то, а теперь Иннокентий Семенович. Уже двумя орденами отмечен, и соревноваться с его колхозом не так просто, и поу­ читься всегда есть чему. И все-таки тот залп в пятидесятых оказался холостым. Одно попадание не в счет. А почему? А потому, что тонкое это дело — умный председатель. Тут анкеты с голосом^зычным в придачу явно маловато. Тут надо уметь угадать, а лучше всего пуд соли вместе с человеком съесть, прежде чем решиться на его выдвижение. И аппарат тут не поможет, вроде того, ка­ ким кардиограмму с тебя снимают. Разденут тебя, бедненького, до трусиков, прилепят к разным местам присоски, и прибор, знай себе, чер­ тит на бумаге твою внутренность, показывает, сгнила она у тебя или еще функционирует... Он вон уже лет пять приглядывается к окружающим, подумывает о том, кого бы себе в преемники определить, а все не решается. Есть од­ но, нет другого, есть другое — нету третьего. Конечно, идеальных людей не бывает, но стремиться к этому все-таки надо. Нет, тонкое это дело, быть председателем... \ Ну что ж, Эдуард Харитонович, потревожим-ка тебя сегодня еще ра­ зок, а может статься, и не разок. На ту боль, которой ты меня юбилейно оглушил, надо же маленько и отреагировать. Так что извиняй! Стрельцов оказался на месте. — Эдуард Харитонович, я извиняюсь, а только хотел спросить, а он, этот Светолобов... — Светоносов! — голос резкий: или некогда, или уже надоел? — Виноват! А он не желал бы предварительно посмотреть наше хо­ зяйство? Может, что не понравится да только потом уж поздно будет, Может, и хомут с шеи съехать, когда к броду спускаться станет... — Да кто же не знает вашего знаменитого хозяйства! — Позвольте с вами нѣ согласиться! Это не довод. И еще вопросик у меня. Маленький. Можно? Он, что, сразу согласился или испытывал некоторые сомнения? Отбрыкивался? — Он мужик порядочный. Не строит из себя женскую особу: и хо­ чется, и колется, и мама не велит. Было слышно, как смачно смеется Стрельцов, с каким-то даже по­ визгиванием. Наверняка — на публику, не иначе есть у него кто-то в кабинете. — У тебя все? — кончил смеяться Стрельцов. — У меня все. — Тогда у меня есть вопросик. Тоже маленький. С очисткой семян на прежнем уровне? 32