Сибирские огни, 1986, № 1

— Мусор на улицу выметал? М-да, жалко старика! Но все равно объяснительная за тобой. За промашку кто-то должен отвечать. — Выходит, я крайний? — Может, и ты. До встречи. Жду. Представилось лицо Гоши Крохмалева, очень молодое, без единой морщиночки, так что для солидности пришлось ему отпустить бачки с подусниками, глаза его, большие, безмятежно-честно глядевшие на мир и на людей в этом мире. Сейчас в этих глазах недоумение, а может, да­ же и боль: за что? В чем его вина? И в самом деле, за что? За то, что от рождения смотрит на людей светло и доверчиво? Что не пробойный, не умеет, где за глотку схватить, где хвостом вильнуть? Хорошим, старательным зоотехником был Гоша Крохмалев, свой, деревенский, колхозный стипендиат. Но по современ­ ным меркам имел один изъян: был беспредельно честен, к людям дели­ катен, боялся им грубое слово сказать. Как говорится, ни украсть, ни покараулить. Скотнику или там доярке ничего не стоило сыграть на его доверчивости и доброте, с работы ли отпроситься, за опоздание ли оп­ равдаться. Внушения ему на сей счет делались. Так ведь то наши внутренние, колхозные дела. А вот на стороне он обязан был, несмотря на свою че­ стность и вопреки своей деликатности, драться за колхозный интерес, должен был любыми средствами добитЬся, чтобы бычки были приняты сразу же, а не торчали на холоде полных восемь или сколько там часов. А он не смог. То есть он тоже дрался, но по-своему, законными, .так ска­ зать, мерами. Но колхозу от этих законных мер один убыток получился. Вообще-то Гоша никогда прежде скот не сдавал. Посылался обычно дед Сократ, колхозный экспедитор, а если откровенно, то пройдоха, про­ бу ставить негде. Но на сей раз он уехал в областной город по делам, более деликатным и сложным по исполнению. Но сколько же можно держать Гошу в тепличности? Пусть поедет, покрутится, поучится, пусть его жареный петушок в нужное место поклюет. Съездил, поучился, поклевал... Постой, Иван, постой, не распаляйся! Как говаривал Козьма Прут­ ков, смотри в корень! А где он, этот корень? Корень не в Гоше Крохма- леве. Не Гоша устанавливал порядки на мясокомбинате. Гоша должен был только пристроиться к этим порядкам, как умеет пристраиваться дед Сократ. К Кому-то там сбегать, переговорить, где-то и с кем-то про­ сто поулыбаться, кому-то поставить коньячок, кому-то что-то пообещать. Короче говоря, приобщиться к обстановке. А ведь ему, Гоше, еще жить да жить! В двухтысячном году ему только-только сорок исполнится. И Рапс, и Вася Одуванчик, да и Гон­ чаренко тоже на пенсию в конце века не выйдут. Чувствуешь, куда захо­ дит? А что отсюда следует? Отсюда следует, что такое, как вот на мясо­ комбинате, и что есть пока аномалия, будет расцветать, а из аномалии становиться нормой? У некоторых районных жучков оно уже и стало нормой. Уже и поговорочки, вроде, «Ты — мне, я — тебе» или «Не под­ мажешь — не поедешь» из проклятого каппрошлого выползли и не всег­ да уже шепотом произносятся, а, как говорят, открытым текстом. Так ведь директор мясокомбината Светоносов и иже с ним — временщики. Случилась слабинка, они и повыползали. Ты берешься обсуждать бедного Гошу, а сам сколько раз терпел убытки из-за своей прямолинейности и негибкости, а в последние годы напрочь зачислен в неудобные руководители. А ведь и тебе случалось бывать гибким. Иной раз очень гибким. И от того была польза. Да вот хотя бы с газом историю взять. Решили на правлении перевести дома колхозников на газ, на первом этапе — только на кухнях установить пе­ чи, чтобы бабочки, не зная бед и печалей, варили своим мужикам бор­ щи, а детишкам каши. А плана газификации района не было, фондов никаких тоже. И пришлось тебе лично самому ехать в область, терпе­ ливо сидеть в приемных ответтоварищей, льстить и обещать. А одному товарищу, за который было право последней подписи, пришлось даже 23