Сибирские огни, 1986, № 1

поделаешь!* Не по своему же вкусу и прихоти подбирать людей. Рабо­ тать надо с такими, какие они есть, и стараться, чтобы они становились ^учше. Велел Михею отписать своему младшему братану о согласии на возвращение в колхоз, прибавил, что будет ему, как новоселу, выделена корова, поросенок, пара овец для хозяйственного обзаведения, а через полгода и ссуда на постройку собственного дома, если, конечно, поже­ лает строиться. В блокноте сделал эту вот запись и подчеркнул двумя линиями. Глас народа — глас божий. Послушал этот вот глас от Михея-молчуна, и заработала на обратной дороге мысль о том, что надо бы написать письма всем колхозникам, уехавшим за последние, скажем, десять лет. А вдруг да не один младший братан Михея душою мается? Это ведь по молодости, тупости да глупости в города да дальние края тянет, а к старости родная земля звать начинает. Пенсионеров собирать, конечно, не с руки, а вот которым сорок лет или около того, когда сомнения явля­ ются, когда к тишине да обустроенности душевной позывы являются, тем в самый раз и напомнить: зла, мол, за дезертирство из родного колхоза не держим, можете приезжать. К редактору районной газеты надо бы обратиться. Может, брошюр­ ку о колхозе «Власть труда» напечатает. Ну не брошюру, так листовку хотя бы; и вкладывать те листовки в письма. Хотя зачем же писать но­ вую брошюру или листовку? Есть же уже листовка. Ее, правда, не так называли, когда в редакции печатали. Постой, постой! Во память! На Выставку в Москву готовили... Постучал по селектору. — Слушаю, Иван Иванович! — Серафима Андреевна! Где-то у вас в сейфе есть листовка, кото­ рую по итогам десятой колхозной пятилетки готовили на Выставку. — Называется буклет, Иван Иванович. — Вот-вот, приготовьте, пожалуйста, внесите в него данные по ито­ гам прошлого года. Хочу взять с собой в редакцию, попробовать пере­ издать. — Цель, Иван Иванович? — Да надо бы письма разослать уехавшим из колхоза... Ничего не ответила Железная Серафима. Такая уж у нее натура. Все прежде продумать, а уж потом и сообщить свое мнение. Сегодня ве­ чером или завтра после доклада о делах хозяйства за день она скажет: «А насчет вашего предложения по поводу -посылки писем уехавшим из колхоза я вот что скажу...» Другая запись, без подчеркиваний, но все равно памятная: «Ел. Семеняка. Муж пьет.» Ну эту жалобу, кажется, уладили... — Когда же он умудряется? На. работе как будто всегда образец порядка и исполнительности. Да и начальник участка Василий Павло­ вич его не раз нахваливал. — Он и дома тихий. — Пропивает много? — Не сказала бы... — Тогда что же ты от меня желаешь? Курносая толстенькая Ленка Семеняка смущенно мнет платочек, который приготовила, чтобы вытирать слезы, но их, этих слез, все поче­ му-то нет и нет, бегает взглядом по сторонам, боится посмотреть на не­ го, на прием по личному вопросу к которому явилась первой. Вдруг пронзительно кричит: — Я баба ай нет? Оглядывается на дверь, снижает голос до шепота: —- Мне ж еще до старухи, как до луны! До него начинает доходить суть жалобы молодой женщины, и он молит только об одном, чтобы не расхохотаться: перебирает на столе какие-то бумаги, усиленно что-то ищет по карманам полушубка, кото­ рый не успел снять, хмурит брови. А Ленка продолжает страстным громким шепотом, склонившись через стол в его сторону: 18