Сибирские огни, 1986, № 1

все, с чем они идут к тебе. Ну, а если глаза твои при таких встречах замороженные, а интерес твой к их нуждам показной, они враз тебя рас­ кусят и никогда больше и ни с чем к тебе не придут. Было ведь, Иван Дубок, и с тобой такое, по молодости было, когда горяч и нетерпелив был и когда житейской мудрости еще не хватало. С в е д е н и я о н а г р а д а х 1541 г. — медаль «За отвагу», 1942 г. — орден Красной Звезды, 1943 г .— орден Отечественной войны 2-й степени, , 1944 г .— орден Отечественной войны 1-й степени. (И з анкеты делегата X II Черноярской райпартконференции 12ІХІ-1945 г.) «Написать письма уехавшим из колхоза». Запись в блокноте тороп­ ливая и дважды подчеркнута жирными линиями. А родилась эта запись после разговора с Михеем Квашниным, мужиком узкоплечим, сутулым. Таких уже мало осталось в деревне, молчаливых, работящих, рассудительных. — Я б не пришел К тебе, Иван Иванович. Вроде письмо только ме­ ня по сродственности касается, значит. А потом поразмышлял и наду­ мал, что, поди, и тебе интересно будет... Михей принялся неторопливо и обстоятельно вертеть цигарку. Давно уже усвоил, что таких вот вечных молчунов подторапли- вать — дело безнадежное. Только все испортишь. Все же спросил: • — Что ж, Михей Кондратьич, сигареты не куришь? Теперь все на сигареты да папиросы перешли. :— А ни к чему! — Что так сердито? — Потому как в тех сигаретах и табаком не пахнет. Одна только кашлятина. Настоящий табак только со своего чтобы огорода да еще чтобы своими руками приготовленный был... Михей прижег внушительную самокрутку-козочку, по кабинету на­ чальника участка Одуванчика, в котором они беседовали, потянуло рез­ ким запахом самосада. И вместе с ним пахнуло чем-то давним-давним, с мальчишеской еще поры,' когда по наущению дружков-мальчишек у отца была уворована щепотка табаку, первые дурманяще-оглушающие затяжки, обморок, после которого отбило охоту к курению на долгие годы, вплоть до фронтовых дорог, до чавкающих грязью осенних око­ пов. Однако же еще и война не кончилась, как пришлось курить бросить. — А была не была! Дай-ка закурить, Михей Кондратьич! Михей не выразил никакого удивления, молча подал кисет с вло­ женной в нем бумагой и коробком спичек. — И о чем же тебе пишет твой младший братан? — А про разное пишет. Ну про то, что хорошо живется. Хвастает... Вроде бы и машину купил... Да-а, но не в том суть. А вот в конце приписал: нельзя ли в колхоз вернуться и что у нас за жизнь сейчас? И еще, что нету ему все-таки полного удовольствия, потому что не мо­ жет без земли. Наблюдение вроде бы сделал, что многие мужики от того в пьянство ударились, что от земли оторванными оказались. Земля, мол, не давала когда попало пьянствовать... Он вот ходит на работу каждое утро и нарочно крюк делает, мимо одного места проходит. Там речушка маленькая бежит — и в ней вместо воды одна грязь. А с берега в эту грязь ивы смотрятся... М-да, я ему про жизнь нашу прописал, какая она есть у нао сейчас, а вот насчет, можно ли ему обратно в колхоз воро­ титься, решил у тебя спытать. Он ведь тогда, перед отъездом, на тебя очень даже крепко наорал. Потому, думаю, тебе и решать... Помнился, хорошо помнился младший брат Михея Квашнина, не в пример старшему, шумливый, большой любитель искать правду и спра­ ведливость. По работе звезд с неба не хватал, но что поручалось, испол­ нял старательно. Неуживчивый, скандальный по натуре мужик, но что 17