Сибирские огни, 1986, № 1

И ведь вроде бы немного их, и все вид­ ны, как на ладони,— отмечает писатель,— «но при развезении, когда ни шатко, ни валко, их собирает вместе и возносит в расхристанности неурядье, которое они чуют, слетаясь к нему, по-звериному обо­ стрившимся чутьем». А слетаясь, объеди­ няясь, становятся мрачной неправой силойѵ которая при благоприятном стечении обстоятельств (какие и показывает В. Рас­ путин в повести «Пожар») может подмять под себя и правду, и добро, и совесть. А благоприятные обстоятельства в нема­ лой степени возникают и от того, что «план любой ценой» может привести к перерож­ дению не только людей духовно ущербных или предрасположенных к подобным мета­ морфозам. Сдают позиции иной раз и та­ кие, как начальник центрального участка сосновского леспромхоза Борис Тимофеевич Водников — «мужик свой, внутри себя твердо разбирающийся, кто есть кто и что есть почем». И на какие только ухищрения не идет ради плана этот, в общем-то, порядочный человек! Вплоть до того, что «наутро после получки вез втихаря в своей брезентовой сумке на лесосеку пару бу­ тылок, чтоб остановить готовую сорваться бригаду». Естественно, что и в бригаде «научились принимать это, как положен­ ное». И в такой, поистине пожароопасной ат­ мосфере становится особенно понятной боль и обида Егорова, главного героя по­ вести, возражающего начальнику участка: «—План, говоришь? План? Да лучше б мы без него жили!.. Лучше б мы другой план завели — не на одни только кубомет­ ры, а и на души! Чтоб учитывалось* сколько душ потеряно, к черту-дьяволу пе­ решло, и сколько осталось!..» У него-то, у Ивана Петровича Егорова, к работе совсем другое отношение, иное ее понимание. Не для показателей, премий, каких-то благ он ее выполняет. «Не рубли его подстегивают, заставляя перегружать «КрАЗ» и выкраивать лишний рейс, а сама работа, берущая единым охватом сотни людей. В работе он не помнит, что это ки­ лометры, кубометры и рубли, он возносит­ ся над ними в какую-то иную высь, где нет никакой бухгалтерии, а есть лишь движение, ритм и празднество». С этой высоты и жизнь Ивану Петровичу «видится надежней всего». Да и сама-то работа при таком к ней отношении становится одной из тех жизненных «подпорок», кото­ рые позволяют ему прочно стоять на земле. Но, вот беда, все сильнее своему поисти­ не нравственному отношению к делу Иван Петрович испытывает активное противо­ действие. Расшатывается «подпорка», ухо­ дит из-под ног Егорова почва, трещину дает цельность существования и душевное равновесие. А заодно подкашивается и дру­ гая подпорка — чувство собственного дома. Оно, подчеркивает писатель, необходимо каждому человеку. «Чтобы человеку чувст­ вовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперед всего дома, а не на постое, в с е б е (разрядка автор­ ская.—А. Г.), в своем собственном внут­ реннем хозяйстве, где все имеет опреде­ ленное, издавна заведенное место и служ­ бу. Затем дома — в избе, на квартире, откуда, с одной стороны, уходишь на ра­ боту и с другой —в себя. И дома — на род­ ной земле». Чувство дома, как видим, отнюдь не локально. В конечном счёте, это чувство Родины, патриотизма. С потерей чувства Родины, отчего края, человек становится космополитом, для которого не существует никаких кровных связей и привязанностей. Русскому же человеку космополитизм всегда был чужд. Иван Петрович Егоров — центральная фигура повести «Пожар». Его глазами ви­ дим мы происходящее в Сосновке, через него проходят сюжетные линии, с ним связаны так или иначе остальные персона­ жи произведения (а оно населено довольно густо). Но главное, пожалуй, не в этом. Главное в том, что Егоров — активный но­ ситель добра и справедливости, его совесть и честь все время находятся в состоянии войны со злом, ложью, неправедностью в любых их обличиях. I А бороться Ивану Петровичу крайне трудно. Не только потому, что силен и изворотлив враг, а потому еще, что велика масса людей инертных, притерпевшихся, считающих, например, как Афоня Бронни­ ков, что с него вполне достаточно, есди он работает и живет честно, если не во­ рует и не ловчит. Последствия такого примиренчества за­ водят далеко. Оно способствует размыва­ нию веками утверждавшихся границ между добром и злом и не без его «содействия», по точному наблюдению В. Распутина, «движение через черту сделалось двусто­ ронним, люди принялись прогуливаться туда и обратно, по-приятельски пристраи­ ваясь то к одной компании, то к другой», а «добро и зло перемешалось». И теперь уже, говорит писатель, «не естественная склонность к добру стала мерилом хоро­ шего человека, а избранное удобное'" поло­ жение между добром и злом, постоянная и уравновешенная температура души». И вот это-то тревожит Ивана Петровича, а вместе с ним и автора повести, больше всего, становится главной причиной «раз­ дора с собой», «беспорядка внутри себя» у главного героя произведения. В. Распутин, наверное, не был бы В. Распутиным, если бы в каждом своем произведении, отталкиваясь от частного и конкретного, не восходил к общечелове­ ческим проблемам и вопросам. И повесть «Пожар» в этом смысле не исключение. Что есть подлинная и мнимая правда? как достичь гармонии совести и души, совести и правды? как быть душе, «если совесть и правда скособочены?..» — вот перед ка­ кими вопросами нравственно-философского порядка ставит писатель и своих героев, и нас, читателей. И не новые вроде бы они, не раз возникали в мировой литературе. Однако в том-то и дело, что само время, действительность наша, новые условия и обстоятельства жизни выдвигают их на повестку, делают исторически необходи­ мыми и закономерными. Пожар в Сосновке вскрыл, сделал явным все то негативное, что до поры копилось, готовясь прорваться наружу, подобно вул­ канической лаве испепеляя все доброе, честное, справедливое. Предельно конт­ растно высветил пожар безжалостными языками пламени, кто есть кто. С помощью 169