Сибирские огни, 1986, № 1

ческой мысли, не всегда слишком уж опти­ мистично взирающей на этот неспокойный, нервный мир, отмечающей 'его теневые сто­ роны, — «что рифмачам велеречивым, бла­ гополучным ловкачам твои печальные моти­ вы и слезы сердца по ночам». Потому, что «жестоко лжецов ненаказу­ емое зло», несправедливы и обидны их слова, «на которых споткнулось сердце в скорбной тишине». Потому, наконец, что обостряющаяся бо­ лезнь вызывает тяжкие предощущения близкой смерти: «Только все короче у меня орбита, и больнее к ночи старая обида». А это, в свою очередь, усиливает чувство собственной вины и искреннего раскаяния перед любимой за невольно нанесенные ей когда-то душевные травмы: С ним и с м ен я труд н ую п ам ять про н аш е ли хое ж и тье, про то. как. ед в а п р и к аса ясь губам и , и зр ан и л я сер д ц е твое. . / . » . • * • * Ц еп н ая р е а к ц и я гн ева прош ла чер ез д у ш у мою . К ак З ем л ю — о Ж изни, о р ад о сти — небо, теб я о за б в е н ь е м олю . Как верно и точно заметил критик А. Ни- кульков, «это стихотворение, кроме всего, еще и по-мужски благородно: в беззащитной искренности оно молит о прощении за из­ лишнюю тяготу, привнесенную в любовь». Как видим, любовь у поэта драматически обострена: она приносит не только радости, но и страдания. В последние, предсмертные стихи, вновь, спустя два десятка лет, входит дорогой для автора образ «рукавичек». Но теперь этот образ не олицетворяет уже сы­ новей, выросших и возмужавших. Теперь это только —любимая: Ты зач ем , р у кави ч ка. т а к скоро, т а к странно п р оп ала, за к а к и е та к и е , у к р ы л ась л еса и м оря?.. Н е грусти, если д олго те б е не о ты щ ется п ар а, не п еч ал ься, р о д и м ая, го р ьк а я л ьд и н к а м оя. Однако пропадает, уходит из «сказки» не «рукавичка», «такая земная» — уходит из жизни сам ее певец, которому уже «ни­ каким волшебством... не угнаться вослед» за нею. Но он сделал свое дело. И горестный мотив отчуждения прерывается в стихах гражданственно-патриотическим мотивом бессмертия дела, которому он служилЛ Э то с н ам и н ав ек— б езы сх о д н ая с л а д к а я тя га к б есконечно д ал ек и м и в се-так и сам ы м родны м . Э то у часть поэтов — под сенью росси й ского Ф лага в о зв ел и ч и вать ск азк у , чтоб л егч е д ы ш ал о сь други м . ...Один из друзей поэта —Альберт Лиха­ нов — писал (уже после смерти А. Кухно) в журнале «Смена» (1978, № 21, ноябрь): «В нынешней поэзии нередки многословия, высокая производительность, Саша же писал мало, строжась к себе, к мысли, вы­ бираемой для стиха, к эмоции, вкладывае­ мой в строчку». Да, поэт был очень требовательным к се­ бе. Так в мемориальной книге А. Кухно «Слова, зовущие к добру...» есть большой раздел «Из неопубликованного». Из вошед­ ших в него стихов можно было бы соста­ вить целую добрую книжку. Мы видим, сколь много было скрыто в душе поэта потенциальной энергии — нравственно-эмо­ циональной и идейно-художественной. Энер­ гии—увы! — далеко не исчерпанной и не реализованной в слове поэтическом. Поэта Давно нет уже в живых. Но «пла­ мя для живых», зажженное им, не гаснет. Стихи его живут и — теперь это очевидно — долго будут жить в сердце благодарного читателя.