Сибирские огни, 1986, № 1

войска великого князя Юрия Всеволодо­ вича бились с большим отрядом Бурундая. Для успешного натиска на самый бога­ тый и сильный город Руси, каким был Новгород, требовалось сосредоточение и существенная перегруппировка всех мон­ гольских сил. Эти приготовления заняли бы значительную часть марта, а дальнейшему наступлению наверняка помешала бы ве­ сенняя распутица. В. Чивилихин, уделив­ ший этим событиям много внимания в ро­ мане-эссе «Память», подчеркнул громадные трудности в снабжении монгольской армии, и прежде всего, фуражом для лошадей. К тому, же, предыдущий 1237 год был неуро­ жайным, следовательно, запасы кормов бы­ ли очень невелики. В условиях затянувше­ гося похода изрядно потрепанные захват­ чики могли очутиться в ситуации голод­ ной блокады, что неминуемо привело бы к поражению. Исходя из этих соображений, не среди лотарингских рыцарей, а в первую очередь на стенах осажденного Торжка следовало Г. и М. Федоровым искать своих героев. Это понимают и сами авторы. «Новгород был спасен под Торжком»,— отмечают они в предисловии ко второй части публикации Однако художественного воплощения вы­ сказанная мысль не получила. Еще один аспект. Все персонажи едино­ душны в своем стремлении бороться про­ тив захватчиков. Единственный «преда­ тель», который появляется в конце романа, обрисован авторами, конечно, весьма нега­ тивно. Он низко кланяется, пряча лицо, произносит сладкие речи и даже одет как- то вызывающе — в кафтан «с высоким во­ ротником и укороченной спиной — чтобы лучше видны были расшитые верха зеле­ ных сафьяновых сапог». Чего хорошего можно ждать от такого субъекта! Прав­ да, оказывается, что к' Батыю его посылал великий князь Ярослав. На наш взгляд, следовало бы уделить больше внимания этому моменту. Прямые свидетельства об отношении различных слоев новгородского общества того времени к монголам не со­ хранились. Но отправной точкой для раз­ мышления могли бы стать более поздние летописные данные, тем паче, что в ' них упоминаются . и некоторые действующие лица романа «Игнач крест». Так, авторы пишут, что «сын Степана Твердиславича Михалка в 1256 году сам был избран по­ садником». Однако вскоре он был убит новгородцами, которые не желали пустить в город татарских сборщиков дани'. В событиях 1257—1259 годов активную роль играли городские низы. Боярство же бы­ ло готово сторговаться с захватчиками за счет простого народа: «Вятыпии велят ся яти меньшим по число, творяху бо бояре собе легко, а меньшим зло». В результате «бысть мятеж велик в Новегороде и по волости». Сам Александр Невский, дейст­ вуя, как всегда, энергично, подавил мятеж и заставил новгородцев принять регулярное обложение данью... Окончательная расстановка сил выяви­ лась в 50-е годы XIII века, однако намети­ лась она, скорее всего, уже при первых столкновениях с монголами. Показать ! В. Л Янин. Н овгородски е посадники. М .. изд- во М ГУ . 1962, с. 144—147. жизнь Великого Новгорода изнутри, выя- вить узлы социальных противоречий и их соотношение с патриотическим движением — вот тема, еще не получившая художест­ венного освоения. Следует указать на целый ряд неточно­ стей в романе. Так, китайские советники описаны «с черными косами, свисавшими на спины из-под круглых черных шапок». Представление о «китайце с косой» отно­ сится к числу распространенных, однако на самом деле этот вид прически не вхо­ дил в состав этнографических признаков собственно ханьцев. Устойчивый стереотип сформировался позднее. В отмеченной, ка­ залось бы, мелкой подробности проявляет­ ся тенденция авторов подменять подлинно исторические детали расхожими, но не всегда верными представлениями о них. Прямо-таки удивительную ошибку до­ пускают они в одной из батальных сцен: «У Евлампия не было никакого оружия, кроме рогатины, с которой ходят на мед­ ведя. Сидя верхом на огромном коне... он направлял раздвоенный конец рогатины то на одного, то на другого ордынца, и рывком выбрасывал их из седел». Здесь авторы исходили, не иначе, из сходства слов «рогатина» и «рогатка» (из которой бьют стекла современные мальчишки), по­ тому и придали оружию Евлампия столь необычные очертания. На самом деле, ро­ гатина — это копье с необычайно массив­ ным и крупным наконечником, в основном лавролистной формы. Она использовалась при охоте на крупного зверя и в сражениях и была, по-видимому, чисто русским изо­ бретением. Никакого раздвоенного конца у нее, конечно, не было, да и быть не. мог­ ло, так как действовать в бою таким «ухва­ том» весьма сложно. Подобная ошибка в тексте, написанном профессиональным ар­ хеологом, объясняется все тем же небре­ жением к конкретному материалу, который, собственно говоря, и не очень нужен авто­ рам для их вольных построений. Архаизмов и ориентализмов в романе немного. В то же время не все слова орга­ нично включены в современный язык. На­ пример, старое слово «корзно» (плащ) сначала, как ему и положено, склоняется («в красном корзне»), а затем почему-то утрачивает это свойство («нарядным ма­ линовым корзно»). Слово «оберег» фигури­ рует то в мужском (правильном), то вдруг в женском роде. Странно выглядит пос­ тоянно употребляемое обозначение монго­ лов — агаряне. Агарь — наложница ветхо­ заветного патриарха Авраама, мать Из­ маила, считавшегося, по мифологической генеалогии, прародителем восточных кочев­ ников. В древнерусской литературе выра­ жение «безбожные агаряне» несло на себе отчетливый оттенок высокого библейского стиля. Если в устах персонажей романа оно, хотя и с натяжкой, еще как-то прием­ лемо, то в нейтральном авторском тексте смотрится неестественно (тогда уж и рус. ских следовало именовать «сынами афето- выми», как в летописях). Не понятно так­ же, для чего приводятся и монгольские, и тюркские названия одного и того же воен­ ного чина: «джаян-у ноян» и «джус-баши». При этом следовало бы заранее выбрать вариант русской транскрипции этих тер­ минов: «ноян» или «найон», «джус» или 151