Сибирские огни, 1986, № 1

редко навещала улыбка всегда сосредоточенное и неприступное лицо секретарши. — Вы позволите включить люстру? Не успел ответить, как вспыхнул очень яркий свет. Пришлось даже прижмуриться. А когда открыл глаза, опешил: на столе алым летним пламенем полыхали цветы. Ничего еще не поняв, обернулся к Желез­ ной Серафиме, но она, приложив пальчик к губам, потребовала внима­ ния. Раскрыла яркую с золотым тиснением открытку, принялась читать слабым торжественным голоском: — Дорогой наш Дубок, председатель наш и бог! С днем рожденья поздравляем и от всей души желаем счастья и здоровья, жизни много- много лет! От всех колхозников привет! Подала открытку, взглянула засветлевшими рыжими глазами из- под стекол очков, поднялась на цыпочки, осторожно чмокнула куда-то в подбородок. Тут же губы ее дрогнули, она коротенько всхлипнула и вы­ бежала из кабинета. ' Ну что тут скажешь? Вот ведь как неловко получилось! Приказал себе никак не отмечать сегодняшний свой юбилей, даже думать себе о нем запретил, никому и полунамека не сделал, но оказалось, что Же­ лезная Серафима давно об этом знала. И не только знала, а и готови­ лась: раздобыла где-то роскошные цветы, сочинила открытку,, и не простую, а даже стихами. Нет, определенно, она оставалась Железной Серафимой, про которую говорили, что она все и про всех знает, все помнит! Где она, к примеру, смогла раздобыть такие цветы, которые даже в областном городе в эту февральскую метельность огромнейший дефицит? Осмотрел цветы, даже осторожно притронулся, точно бы убеждаясь в их реальности, прикоснулся к хрустальной вазе, в которой они стояли. Вообще-то она не была никакой Железной, это уж колхознички присовокупили такую добавку. За приверженность к порядку, прямо какую-то злую нетерпимость к расхлябанности, за педантичность во всяком самом даже малом деле... Лет двадцать тому, или около, обнаружил он в своем кабинете ма­ ленькую сухонькую незнакомку, ничем не отличавшуюся от марьянов- ских женщин, в такой же шали и пальтишке. Только очки в роговой оп­ раве выделяли ее. Видел, как она долго и терпеливо дожидалась, когда он завершит свои дела и обратит на нее внимание. У него тогда еще не бы­ ло никакого порядка в работе, в кабинет утрами набивались все, кому надо и не надо, некоторые и вовсе безо всякой причины, просто чтобы пересидеть оставшееся до работы время, обменяться приветствиями с другими мужиками, покурить, послушать анекдоты и новости, рассказать свои, посмотреть на, районное начальство, если таковое случалось, по­ слушать его, словом, шли точно бы в клуб или на посиделки. В кабинете никогда не было тишины, стоял гуд голосов, иногда взрывался смехом, дым от курильщиков висел коромыслом. И в этом шуме он, тогда еще молодой годами, умудрялся решать свои многие утренние дела, слушал отчеты, отдавал распоряжения, отвечал на телефонные звонки, подпи­ сывал бумаги. И этим своим умением работать в такой вот неспокойной обстановке перед собою даже чуток гордился. Управился в то утро с делами, снова увидел незнакомку в очках, с остреньким носиком на обветренном лице. Она попросила работы. Спросил це совсем ласково: — Что вы умеете? — Я — трактористка. Работала и на комбайне. Критически оглядел сухонькую, явно не крепкого здоровья, женщи­ ну, маленькие, какие-то костистые руки, прихлопнул ладошкой по столу: — Отпадает! Что еще? — Но я же совершенно точно знаю, что вам нужны механизато­ ры! — уставилась на него женщина недобрымц, какими-то рысьими гла­ зами. — А про это уж позвольте нам знать! 13