Сибирские огни, 1985, № 12

— Это неправда! Никакой он не тиран! — выкрикнула Вика, оправ­ дывая его, Ковина. Оля скептически посмотрела на нее: — Здрасьте! При чем тут ты! Да твой Юра агнец божий по срав­ нению с моим Владиком! Это ж про меня и Назарова Юра написал... Снова вступил голос Назарова: Свою любовь она несет — как бремя, Верит только сердцу одному. Кто она? Не Анна ли Каренина, Сгорающая в чувственном дыму? Эти строчки тоже написал Ковин, словно бы в шутку разгадывая недающуюся ему тайну Викиного чувства. Вика это поняла, обиделась, потупилась. Но то ли самообольщаясь, то ли выручая Вику, Оля Наза­ рова предложила тост за всех Анн Карениных, не бросающих свою любовь под поезд или в житейскую грязь. Про магнитофон забыли, ще­ петильную тему замяли. Ковина так и не оставило вроде бы курьезное сравнение Вики с Карениной; Вскоре после новогоднего праздника он даже принялся не спеша перечитывать знаменитый роман, испещрил его карандашными пометками и сейчас, уезжая на родину, вез с собой увесистый том, что­ бы еще раз, без каких-либо помех, домашних и институтских, перечи­ тать роман и уяснить нечто жизненно важное для себя. — Лично я, Валентина Николаевна, сколько ни думал про то, как же быть нам в наше интеллектуально-расчетЛивое время с той самой, всепокоряющей любовью, сколько ни вчитывался заново в «Анну Каре­ нину», оснований не согласиться со Львом Толстым не нашел. Как ни жаль бедняжку Анну, но свою любовь она сама обрекла на самоуни­ чтожение. И не только тогда, когда свою единственную, всезатмеваю- щую, ревнивую страсть бросила под колеса, а гораздо раньше, когда из расчета вышла за богатого, чиновного Каренина, который был стар­ ше ее на целых двадцать лет. — Неужто вы в принципе отвергаете единственную любовь?— воз­ бужденно воскликнула Валентина Николаевна. — Почему же? Я — за, если такая любовь не бросает под поезд или под автомобиль, не сиротит детей... — Неужто можно руководить своей любовью? — недоуменно спро­ сила Валентина Николаевна. — Лумаю, что да. Много ли стоит страсть без разума? Надо, види­ мо, любить, любить раз и навсегда. В наш эмансипированный век это звучит вызывающе. Ветхозаветностью, азиатщиной разит. Но — сколь­ ко прекрасных пап и мам на свете, сколько очаровательных детей, а мы ведь любим только своих родителей истинно сыновней и дочерней лю­ бовью, только своих детей — истинно отцовской и материнской! Ни од­ ному порядочному человеку не пришло в голову возлюбить чьих-то пап и мам, сыновей и дочерей больше, чем своих собственных. Так какой же нравственный резон вываливать в грязи любовь, рождающую детей? Слушать собеседника Валентине Николаевне было до сердцебие­ ния интересно, но видеть его, уставшего, болезненно вспыхнувшего из-за ее пусть и не праздного любопытства, ей стало неловко. — Ну ладно, Юрий Константинович,— предпочла она сгладить бу­ доражащий разговор.— А кого бы вы, встреться вам одновременно Ки- ти и Анна, выбрали в спутницы жизни? Неуместно игривым показался вопрос Ковину. Он почти колко воскликнул: — Как это кого? Конечно, Кити! Валентина Николаевна будто бы не обратила внимания на его из­ лишнюю экспрессию. — А кем бы вы хотели для нее быть? Вронским? Левиным? — Разумеется, Левиным! — Допустим...— поколебавшись в чем-то своем, согласилась Вален