Сибирские огни, 1985, № 12

Петр Муравьев СЛАДКИЕ ЯБЛОКИ Повесть Глава IV. СКОРОСПЕЛЫЕ СЛАДКИЕ ЯБЛОКИ 1 Свет безымянного недремлющего в ночи переезда брызнул Ковину в лицо, смыл с него сумрак воспоминаний. Он едет домой и знает, что только дома, на родине, рядом с неоста­ новимо стареющей и так нуждающейся в нем матерью есть все для оздоровления, для закалки сердца и тела, для успокоения ума и души... Все эти рвущиеся, противоречивые мысли, чувства и страсти ка­ лейдоскопически нестрьш табором кружились вокруг него, будоражили и омиряли, пока не угомонились, не пришли к согласию в главном: вот и славно, что мй все вместе едем и, конечно же, приедем туда, куда надо. Но коль не дремлется, сиди себе, любуйся вещими огоньками в ночи и ни о чем прежнем, пожалуйста, не думай. Радуйся езде, теплу в вагоне, сонной тишине, никому не мешающему стуку колес, везущих тебя домой, к матушке Ксении Ивановне. Она ведь тебя всегда любила и ждала, да, да, любила и ждала... Он уснул, в нем забылось, выключилось все, руки ослабели, голова соскользнула, стукнулась легонько об стол. Это пробудило его. Почему так тихо? Как будто когда младенец нарождается... Неужто для новой жизни, новой веры в себя нужно родиться заново? Неужто муки перерождения всегда так же неизбежны, как и муки родов?.. Он оглядел свое купе и соседние, за перегородкаіми... Не сморенных сном почти не осталось в вагоне — полубодрствую- щая-полудремлющая старушка в углу напротив не в счет, в ее-то годы день и ночь давно смешались,— и решил, что ничего плохого не будет, если он поосновательней приляжеГ на столик и хоть сколько-то уснет по-настоящѳму. Скрипнув под тяжестью рук и головы, столик сорвался с настенных петель, повалился на колени ему и попутчице. Кружка с недопитым чаем скользнула по столешнице, стукнулась о дюралевую бровку и грохнулась об пол. Подхватив на лету, чертыхнулся, установил столик на место, долго возился, стараясь хоть как-то его укрепить, (Окончание, Начало в № Ы). 76