Сибирские огни, 1985, № 12

Бездна времени слева и справа. Может быть, и на самом краю, как моя повторяет держава, но по-своему я повторю: — Не зарвитесь, в слепой деіисвизне убивая, рубя и пиля: это, все-таки, дерево жизни. Не пустое гнезде, а — Земля.„ МАЙСКИЕ СТРОКИ {Светлая ночь. іПрохлада. Уже на исходе май. Свое выбирай. Так надо. Чужое — не выбирай. Позариіиься на чужое, не выбереінь своего, дело пойдет любое прахом из-за того. Жизнь промелькнет напрасно. Забудешь отца и мать. Станешь кивать согласно — только бы удержатьі Майская ночь.- Прехлада. Ветер прошелестел. Слышал, как сделать надо. Сделал — как сам хотел. Теперь отвергаешь это< Думаешь о другом! Что ж, на подходе лето. Май за твоим окном. Выйди... Время такое, может, и оживешь. Если — вернешь чужое. Если — свое найдешь... * * Шел от века я и к веку по извилистой дорожке. Было к спеху • и не к спеху. Тьма вдали. И свет в окошке. бѳніВиАея: листья распускались. Проплывала мимо лодка. И кувшинки просыпались во владеньях зимородка. Зимородок — это птица переливчатого цвета. Где она развеселится — поворот зимы на лето. Где она кричит тоскливо - там начало листопада. Волны речки, гладь залива говорят: — Мечтать не надо. Но мечты — онн, как птицы, возвратятся без опаски, где весна кладет на лица расцветающие краски. Что еще!.. В краю пологом, иль в другом краю, гористом, пожелал бы я дорогам не петлять в тумане мглистом. Чтобы всем — любить и видеть мир с лугами и цветами.» Жаль, кого и как обидеть вы придумаете сами. ! * * * Чем же наше забытое стало: не бурьяном ли дальних окраин, не высокими ль кучами лома, что у школ пионерами свален, не остатками ль снежного кома у стены деревенского дома, где закончилось то, что бывало, и ручьем новизна засверкала! Чем же наше забытое было: не ручьем ли счастливым, весенним, не веселой ли жизнью окраин, где века измерялись мгновеньем, где под шорох слетавших окалин каждый был хоть на миг гениален. Неужели все это остыло, только было когда-то, лишь было!