Сибирские огни, 1985, № 12

А. Стрельцов Маяковский иМартынов (О ТРАДИЦИЯХ В ОСВОЕНИИ ЛЕНИНСКОЙ ТЕМЫ) Особая привязанность и глубочайший ин­ терес Л. Мартынова к Маяковскому обще­ известны. Об этом неоднократно говорил сам поэт, писали и пишут мемуаристы, критики, литературоведы. Достигнутый сей­ час уровень изучения творчества поэта в це­ лом ставит задачу рассмотреть традиции Маяковского локально, но, может быть, укрупненно, в масштабе отдельных про­ блемно-тематических циклов произведений Л. Мартынова. Благодатным объектом та­ кого анализа являются стихотворения поэ­ та, посвященные Ленинской теме. Их не­ много, всего восемь-девять. Но ни одно ■нельзя отнести к «пробе пера». Напротив, не будет преувеличением сказать, что Мар­ тынов принадлежит к поэтам, которые в 60—70-е годы определили развитие темы, дали наиболее значительные образцы' со­ временных произведений о Ленине. Тем интереснее и поучительнее обратить внима­ ние на отношение выдающегося современ­ ного поэта к традициям, сложившимся в 20-е . годы, прежде всего — в творчестве Маяковского. Горький и Маяковский заложили тради­ цию такого освоения великой темы, где образы Ленина и Истории, Ленина и Вре­ мени дают художественную концепцию ми­ ра, идущего по пути коммунизма. К середине 20-х годов организующая и мобилизующая сила ленинских идей наи­ более выразительно, экспрессивно и истори­ чески глубоко была показана в поэме Мая­ ковского. В его творчестве «во весь голос» прозвучала мысль о высокой гражданской ответственности писателя, обращающегося к теме Ленина. Как традиция Горького и Маяковского воспринимается жизненная норма; Ленин.— это духовная и нравствен­ ная высота человечности. И без внутренней потребности соответствовать ей нельзя до­ стичь в Ленинской теме высоты творческой, художественной. Любовь Маяковского к вождю револю­ ции была источником духовного обновления поэта. Решающее воздействие Лецина и Октября на личное Самоопределение — лейтмотив темы, начатой Маяковским и подхваченной всей поэзией. Следовать Мая­ ковскому — не означает быть похожим на Маяковского; в жанре, композиции, в от­ дельных стилистических приемах. Опреде-' ляющим является другое — историзм мы­ шления, философия образа. Важнейшее значение имела творческая установка Маяковскога: поиск собственного подхода к теме. Здесь соединилось и воз­ действие жизни (чем глубже проникнуть в образ Ленина, тем самобытнее сказать о нем), и властный авторитет и пример поэ­ та, который эту диалектику действитель­ ности и творчества осознал ранее других и йаиболее убедительно реализовал. Иной читатель, возможно, засомневается: нет Ли в истолковании традиций Маяков­ ского отвлеченности, чрезмерности или без­ брежности? Ведь и Мартынов, случалось, иронизировал на этот счет. Совсем недавно (Наш современник, 1985, № 2, с. 174) С. К у няев привел слова поэта, сказанные двад­ цать лет назад в связи с тем, что «прихо­ дится, возникает такая необходимость пере­ делывать, даже переписывать старые сти­ хи», «когда находишь форму». «У меня, — говорил Мартынов, — этот этан тянулся все двадцатые годы и начало тридцатых. Я писал стихи вроде бы неплохие, но все же не свои. Критики гадали: чье было влияние? Маяковского? Пастернака? Хлебникова? А это было влияние литературы вообще!» А что может стоять за «влиянием лите­ ратуры вообще»? Большие писатели обыч­ но «работают в тех формах, какие созда­ вались временем» (К. Федин). Например, то решение Ленинской темы, которое дал Маяковский, открыло новые горизонты творчества. Оно не шло, однако, вразрез с литературным движением 20-х годов. На­ против, Маяковский был активным участ­ ником литературного процесса и во многом опирался на его опыт. В этом смысле поэ­ ма Маяковского о Ленине была также ито­ гом общепоэтического развития 1917-1925 годов. К тому же ^традиция* — явление не од­ нозначное, внутренне противоречивое, ибо, «влияние», когда оно связывает мастеров, не исключает возможности скрытой, а под­ час и прямой, полемики, отталкивания и преодоления (иногда в форме противостоя­ ния «литературному влиянию вообще»). Показательный пример — «Первородство» Мартынова: По мненью бедноты, Мы —богачи: У нас все сказки делаются былью. И вообще, что ьсочешь. получи,— Нам вручены ключи от изобилья По мненью богачей. Мы —беднота,’ Чьи беды в Лету канули бесследно. Им невдомек, что жизнь безбедна та. Которую мы создали победно. А мы —не богачи, не бедняки. Мы те, которых не бывало прежде. И прошлогоднейшие ярлыки Вы к нашей не пришпилите одежде... Может показаться, что .Мартынов дает свой вариант ставшего уже традиционным для поэзии мотива: «у нас все сказки де­ лаются былью*. Но эго не так. 'Художест­ венное мышление тех ле.'г включало прэти- ческое «вдруг», «чудо», «сказку» и тогда, когда в произведении от жанра сказки ни­ чего не было. В. Маяковский писал: Такую страну и сравнивать не с чем,— где еше мыслМмы подобные вещи?! И думаю я обо всем