Сибирские огни, 1985, № 12

торое отвергали футуристы в «ПоиЛчине, общественному вкусу», а все то, что было чуждо новой жизнй, и отрицает он это ра­ ди того, «чтоб огнями нежгучими будущее зацвело». Леонид Мартынов призывал к революци­ онным изменениям не только в жизни, но и к духовному перерождению человека: Все мы о будущем помним. К революции духа зовем. В этом будущем поэт по-новому осмысли­ вает и свое место. Он категорично отделя­ ет себя от завсегдатаев литературных сало­ нов, праздных обывателей. Зацелованный футурист И обласканный графоман. Сладкий запах накрашенных уст Из угла, где хрипит граммофон...' Это стихотворение было написано Мар­ тыновым под впечатлением посещения ли­ тературного салона Маруси Лейбович, «ощутившей в себе поэтический дар». Лео­ нид Мартынов отстаивает высокое назна­ чение поэта, продолжая традиционную в пьеской литературе тему поэта и толпы, іоэт должен творить не для «пресыщенной героини», а для широких революционных масс. Поэтому позиция лирического героя выражена с предельной четкостью; - Не ходи в буржуазный дом. Перед обществом скучных дам Не разменивайся, поэті.. Для Леонида Мартынова футуризм, сим­ волизировавший революционное обновле­ ние в искусстве, был звеном, соединившим его раннее творчество с выходом в боль­ шую литературу. «Итак,— заключает Мар­ тынов много лет спустя, —- ...я совершил в своих стихах переход из Прошлого в Гря­ дущее и, естественно, ощутил себя при этом не кем иным, как именно заправским буде- тлянином, футуристом. И, еще неуверенно, но тем не менее настойчиво стоя на своих ногах в новом мире, я, естественно, возы­ мел желание общаться с самыми что ни на есть левыми, революционными кругами это­ го нового мира»'. I Л. Ма р т ы н о в . Река Тишина. М., Моло­ дая гвардия, 1983, с. 12. •Л . Ма р т ы н о в . Черты сходства. М., временник, 1982. с. 74. Со- Н. Фокин Леонид Мартынов и историческая поэма 30-х годов Странное, несколько загадочное впечат­ ление производят при первоначальном зна­ комстве поэмы Л. Мартынова, посвящен­ ные изображению исторического прошлого нашей Родины. И дело здесь не в особен­ ностях стиха — нельзя не обратить внима­ ния на строгий классический размер ироиз- ведений поэта, напоминающий поэтические явления 19-го столетия. И не богатый и разнообразный поэтический язык, в кото, ром переплетаются различные стилевые по­ токи, заставляет вновь и вновь обращаться к поэмам Л. Мартынова, хотя и нельзя не подивиться тому мастерству, с каким поэт перерабатывает богатства народной речи. Причины своеобразия Л. Мартынова как поэта носят более глубинный характер, по- своему отражая особенности поэтического сознания. 30-х годов. Историзм как принцип реалистического письма становится одним из основных, ве­ дущих в литературе социалистического реа­ лизма, определяющих подход писателя к изображению действительности и человека. Для исторической поэмы бесспорное по­ ложительное значение имел опыт историче­ ской прозы, которая становилась в какой-то степени художественным и идейным ориен­ тиром для поэзии. Внутри самой жанровой разновидности исторической поэмы суще­ ствовали сложности и трудности идейно­ художественного характера. Дело в том, что историзм, поэмы предыдущего десяти­ летия носил, как правило, несколько услов­ ный характер, что отражало своеобразие поэтического мышления того времени с его устремленностью к ;|омантическому вос­ приятию эпохи и человека. Поэзия 20-х годов зачастую прибегала к приему «исторических аллюзий», стремясь в прошлом обнаружить и раскрыть нечто непосредственно перекликающееся с совре­ менными событиями и конфликтами. Совер­ шенно понятно, что при таком «избиратель, ном» подходе к историческому прошлому трудно и даже невозможно было удержать, ся на позициях последовательно реалисти­ ческого способа изображения событий и ха­ рактеров. В новых литературных условиях, в той поэтической ситуации, какая возникла в 30-х годах, все настойчивее встает вопрос о конкретности исторического и поэтиче- ского мышления, о глубине проникновения в историческое время и человеческий ха­ рактер. Поэтическое сознание 30-х годов стре­ мится осмыслить историю и современность как некий единый процесс, в котором все оказывается детерминированным и потому требующим воспринимать действительность и человека в движении и внутреннем обо-