Сибирские огни, 1985, № 12

Борис Жезлов, сын тобольского мещани­ на, родился в 1904 году. В 1915 году по­ ступил в первый класс первой Омской муж­ ской гимназии, где проучился, по-видимому, до 1920 или 1921 года. Здесь он становит­ ся футуристом, принимает участие в футу­ ристических выступлениях, собраниях, ли­ тературных вечерах. Если говорить о тематике стихов Жез- лова, то она довольно разнообразна. Те­ мы поэт брал из самой жизни. Как и всех поэтов-футуристов. его охватывал пафос мирного созидания с присущим ему вселен­ ским размахом: В пылающей миру поэме В настороженное ухо Паровозов гудками всеми Вламывайся и ухай. В грядущее брошены рельсы. Паровозы пространство рвут. Мы — сегодняшние Уэльсы Сказок, сбывшихся наяву. Рабьи пронзаем тучи Силой надежд и вер. А на составе могуче Начертано С. С. С. Р.* «Сказки, сбывшиеся наяву»— это настоя- шее, которое видится поэту в образе поез­ да, мчащегося к светлому будущему. Большое место в творчестве Бориса Жез- лова занимают его ‘посвящения друзьям в форме триолетов (восьмистрочий, стянутых В две рифмы;, здесь повторяются строчки первая, четвертая, седьмая, а также вто­ р ая и восьмая). Форма триолета была удобной для дружеского послания, так как отличалась легкостью, характерной полу- шутливой»интонацией, позволяющей как бы слегка «дотронуться» до каждого из това­ рищей 'И оживить недавние события. С теплотой и любовью обращается Жезлов к своему лучшему другу: Тебе. Мартынов Леонид. Соцветье строчек в триолете. Стихов манерен мерный рыд В тебе. Мартынов Леонид, Не злобой дышат строки эти И просто ритма пев звенит. Тебе, Мартынов Леонид, Соцветье строчек в триолете *. Другой триолет являет нам яркий обра­ зец футуристической поэзии: Мамонтов. Уфимцев, Чеоемшаяова. Панели, арпоэпись. автомобили. В воспоминаниях и снова и наново Мамонтов, Уфимцев, Черемшансва И Омск в столбах тяжелой пыли От мостовых гуденья пьяного. Мамонтов, Уфимцев, Черемшанова. Панели, арпоэпись. автомобили ’ Здесь Жезлов, по образцу Маринетти и Северянина, воспевает урбанизацию и тех­ нический прогресс. Приметы бурно разви­ вающихся в то время городов можно было увидеть на картинах художников группы «Червонная тройка», в которую входили Уфимцев и Мамонтов. Черемшанова же бы­ ла петроградской поэтессой, в то время жи­ ла в Омске... Творчество Леонида Мартынова находи­ лось на перекреі^тке всех поэтических тече­ ний того времени, поэтому не случайно его стихи соединили в себе интонации, харак­ терные для многих поэтов. Сам Мартынов так вспоминает о своих первых шагах в ли­ тературе: «Мне шел восемнадцатый год, я был горд и бескомпромиссен и писал, как мне нравилось; хотите — печатайте, хоти­ т е— нет!.. Что из стихов у меня было на­ печатано к этому времени? Пожалуй, толь­ ко два стихотворения «Цйрк» и «Циклон» в «Рабочем пути»... да еще. маленький цикл «Мулен Руж»' в журнале «Искусство»... да еще — самое главное!— два диких стиха в сборнике «Футуристы»Футуризмом в те годы увлекались многие, но каждый — по- своему. Мартынов же, видимо, претерпел влияние Маяковского, хотя писал, что «...Маяковский привлекал меня вовсе, не как футурист, а просто как художник слова, живописец и график слова, волшебник сло- ' ва». ‘ Так или иначе, но стихи Леонида Мар­ тынова в большей мере, чем у его собрать­ ев, были приближены к жизни, правдивее и полнее отражали революционную дейст­ вительность. В цикле «Мулен Руж» поэт рисует роди­ ну, до основания потрясенную войной и ре­ волюцией; А ты, Пьеро, манерный плакса. Ты слышишь орудийный гром. Ты слышишь, бьет тревожный «максим» Там, на холмах за ИртышомІ И лес лилов, и снег стал розов, И розовая ночь была. И. с отступающих обозов Валились мертвые тела. За взрывом взрыв над полем боя Взлетал соперником л'Уне, И этот бой покрыл былое. И день настал В другой стране. Поэт остро чувствовал эту «другую стра­ ну» и хотел найти свое место в ней. В сти­ хотворении «Мы — футуристы невольные» нашло выражение ощущение разрыва меж- ду героической романтикой недавнего прош­ лого и будничным настоящим: Мы — футуристы невольные Все. кто живет сейчас Звезды пятиугольные Вместо сердец у нас. Мечтой о благополучии Мы оперируем зло. Ждем, чтоб огнями нежгучими Будущее зацвело. И притворяемся глупыми — Умному жить больней. ПЛнут землей и тулупами Девушки наших дней *. Уже в первых строчках здесь звучит мо- ,. тив зависимости человека от обстоятельств, в результате чего эти молодые литераторы вынуждены были стать футуристами. Фу­ туризм для них — это болезнь роста. «При­ надлежностью к футуризму, — вспоминал Мартынов,— я и отдал дань школам, чтоб, пережив это, переболев этой детской бо­ лезнью, отказаться от принадлежности к каким бы то ни было школам раз и навсег­ да». * В позднем варианте этого стихотворения Леонид Мартынов добавляет еще строфу; Отгородимся от прошлого. Стертого в порошок. Прошлого, былью поросшего. Скошенного под кореіиок. Не совсем ясно, против какого прошлого выступает поэт;-хочется верить, что он име­ ет в виду не то классическое наследие, ко' ГАОО. ф. 1073. оп. 1. д. 628. л. 112. ’ ГАОО, ф 1073. оп. I. д. 587, л. 2 (этот и еще один триолет Жезлова уже приводились ранее в рт. С. Поварцова «Все это было так...» — Лите­ ратурное обозрение, 1982. № 5). • ГАОО, ф. 1073. 6п. 1, д. 587. л. 5. 'Л . М а р т ы н о в . Воздушные фрегаты. М., Современник, 1974, с. 126. “ Там же. с. 22. • Искусство, 1922, Мь 2. с. 14. *Л . М а р т ы н о в . Воздушные фрегаты. М.. Современник. 1974, с. 22.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2