Сибирские огни, 1985, № 12

слова начинает работать человеческая душа, когда в ней просыпаются лучшие понятия о назначении человека на земле. Человека — строителя и воителя, хлебороба и мечтате­ ля. Человека — хозяина земли, а не ижди­ венца ее, хозяина и устроителя мира и уст­ роителя лучших человеческих отношений на земле. Чтобы научить этому, надо самому мно­ гому научиться и многое понять, И поэт каждодневно входит в мир жизни своих земляков, разговаривает с ними, не от­ деленный от них трибуной, а соединенный с ними общей работой на лугу и в поле или общей песней в застолье, услышанной им впервые, возможно, еще в детстве. Он вспо- минает это свое детство, босоногое, но окры­ ленное мечтой об открытии неизвестного ему мира, о юности, скудной на наряды, но бо­ гатой духом продолжения революции. Что нам мохнатые Бобоы и пыжики? Гордились ребята Буденовкой рыженькой. Как нам любилось) Как улыбалось) Самое-самое Близким казалось. («Мы были молоды») Вспоминает годы войны и, обожженный памятью о ней, проходит по полю жатвы, а видит за ним другое поле, поле битвы, на­ чиненное огнем, железом и смертью, и при­ знается: Эх. полюшко. Поле боя).. Теперь-то оно другое. Но мне не уйти от сравнений. Добытых ценой войны В землянках, в ходах сообщений.— Они нам навек даны. («Сопоставления») Еще бы, ведь через это поле-у из конца его в конец— прошел сам поэт. Прошел весь народ, горькую память о чем хранит почти каждая городская и сельская семья, каждая деревенская изба, напоминая об этом и траурной рамкой на стене, и пустую­ щим местом за семейным столом. Вот в эту-то деревенскую избу, к хлебопашцу, вернувшемуся не столь уж давно с войны, ко вдове, всю войну исполнявшей обязан­ ности мужа-хлебороба, да и сейчас не сло­ жившей с себя этих обязанностей, и идет поэт. Идет, чтобы увидеть эту жизнь в не­ посредственной близости, в упор. И видит, что жизнь эта еще полка трудностей, осо­ бенно т|м , где находится сам он, в северной деревне. в край добра и чудес С прежним рвусь интересом. Я из тех самых мест. Где семь верст до небес И все лесом Да лесом... («Запасаемся светом») И если бы на пути труженика к его цели были только леса да болота! Рукавицы в мороз Прикипают к ладоням. С храпом тянут свой воз И олени И кони. И — как подведение итога: Слава наша хрупка. Вечны только мерзлоты... Как это не похоже на то, что им же бььло сказано в той, написанной совсем недавью, но так далеко отодвинувшейся от него те­ перь, поэме: Наш обоз, ребята, в город Должен первым подоспеть.,. Или — там же: Чтобы всех врагов сломить. Жизнь нельзя не торопить. Или — того удивительнее: — Как дела? • — На полный ход) Жнем и вяжем без заминки. Ничего, что по старинке... Как изменился взгляд поэта на реальную действительность при той же неизменной его вере в свой народ, в его здравый смысл и силу, в его добрые побуждения и законные надежды на лучшую жизнь! Более глубо. кое, чем ранее, познание .жизни лишь уси­ лило в поэте эту веру в свой народ и подня­ ло чувство уважения к нему. А это чувство плодотворно: оно оберегает от слов случай­ ных и б^ответственных, помогает увидеть жизнь в ее конкретных проявлениях, побуж­ дает к тому, чтобы говорить только правду, даже и в тех случаях, если она огорчитель­ на. Веточный корм собирали молодки, бабки. Вброд по озерам осоку серпами жали. Травку таскали домой по охапке. по шапке... А заливные луга кругом стоят, как стояли. («Желтые листья») Что говорить — бывало! Но поэту, а вме­ сте с ним и нам, его читателям, хочется, чтобы такое не повторялось. Народ, совер­ шивший социалистическую революцию, вы­ несший на своих плечах все тяготы войны и принесшей Родине Победу, а после войны, как в рукопашный бой, ки­ нувшийся на битву за восстановление пору­ шенного хозяйства, такой народ достоин горделивого восхищения. Тем больше- до­ стоин он бережливого внимания и участли­ вой заботы о себе — вот одна из главных мыслей, которыми живет в это время поэт. Порой поскитаешься Вдали от Москвы И сам похваляешься: — Вот мы каковы) Моря рукотворные Шумят там и тут. Отрогами горными Плотины встают... («Все можем») (Словом, подводит поэт итоги своим раз­ мышлениям: «Без устали трудимся...» Но тут же, резко и властно повернув наше внимание в другую, почти противополож­ ную, сторону от того направления, в кото, ром развивалась мысль, вдруг вопрошает: Но вот о чем речь: Когда ж мы научимся Друг друга беречь? По праву совести обратившийся с этим вопросом к нам, читателям, поэт тут же — по долгу совести — судит себя самого за то, что и он в этом смысле «мечтал о многом, много обещал», да немного успел. И, укоряя себя, но обращаясь и к нам, призывает к одному: «Спешите делать доб­ рые дела!»